Новости

ЯЗЫК ДО «КИЕВСКОЙ» ДОВЕДЕТ

О том, что знаменитый Савва Игнатьевич из «Покровских ворот» и на протяжении более полувека бессменный актер Малого театра Виктор Борцов - наш, оренбургский, я узнал от начальника областного управления по культуре и искусству Виктора Васильевича Ренева. Во время одной из командировок в столицу отправился на знакомство с земляком. Несколько спектаклей с участием Виктора Андреевича - на всех трех сценах Малого - неизменно заканчивались совместной прогулкой к станции метро «Киевская», неподалеку от которой и живет народный артист России.

А в Оренбурге Борцовы жили в доме по улице Володарского, с видом на Дом Советов. Сейчас на этом месте находится галерея «Оренбургъ», а до революции там проживала семья Леек - предки французского писателя Мориса Дрюона.

- Комната, где мы жили, выходила окнами на трибуну, мимо которой по праздникам шли колонны демонстрантов. Весь город проходил мимо. В доме было четыре парадных. Так вот на время демонстраций придумали их закрывать декоративными плакатами: от крыши до земли. Но их вешали немного набок, чтобы можно было вылезать. Вот из-за этой комнаты в тридцать седьмом и пришли нас выселять. Отца посадили, а у матери был рассеянный склероз: ноги не ходили... Посмотрели они на нее, поняли: не выкинешь же... Там еще рядом облсуд был, где судили всех репрессированных. Я видел, как этапы водили по улицам. Конвоиры с собаками... Кто-нибудь из прохожих шепотом обронит: «Опять!» И тишина. У нас там печка такая была, изразцовая. Она топилась из соседней квартиры. Эх, не догадались тогда сфотографировать...

- Вы в какой школе учились?

- Во время войны была 16-я школа. Я проучился в ней три класса. Позже перешел во 2-ю школу. 5, 6, 7-й классы учился там. А в 6 классе пошел в драмкружок. Сначала, конечно, робел... Володя Андреев, брат вашего председателя облизбиркома, был мой партнер, я с ним играл. Когда я маленький был - играл роли комиков. Подрос, мне стали давать героев. В 30-й школе.

- Много драмкружков было в то время. Мода?

- А делать-то было больше нечего! Вон в Москве сколько театров! Я не видел здесь ни одного драмкружка. Ни одного смотра самодеятельности. А там не знаю, каким образом узнаешь: завтра в клубе Дзержинского кружок. И идешь туда, а там - с утра до вечера... В каждой школе хор, чтецы. И потом, ничего же не было: ни телевизора, ни магнитофона... Были вечера! По любому поводу: 8 Марта, день рождения Ленина... Собирались на вечер: концерт, танцы. Девчат приглашали из другой школы.

- Да, тогда еще раздельное обучение было... А в кино ходили?

- О-о, кино! Кино тогда было везде, где только возможно: даже просто на улице. Вот иногда на Дом Советов повесят экран и начнут показывать кино. Все стоят, смотрят. Один раз кто-то сказал, что за железной дорогой есть агитпункт. И вот: метель, мы отправились туда, не зная что, не зная, где. Добрались. А там шел «За Советскую Родину!» с Петром Алейниковым о финской войне. Великолепный фильм! Я ходил провожать домой девочку-киномеханика, только чтобы она мне один кадрик Алейникова дала. Вот что для меня Оренбург. Вот чем горели! А по том я увидел театр. Сначала это была оперетта. Я был мал, и мне это было понятнее, чем драма. А после войны пленные немцы выстроили драмтеатр. Конке Иван Оскарович Горького играл великолепно. Он мог надломленных людей потрясающе играть. Николай Петрович Воробьев роли Островского играл великолепно. Бурасевич был - играл таких гадов. Летом делать было нечего, я подошел к Куликовскому - он был тогда худруком в драмтеатре; «Можно, - говорю, - я посижу, посмотрю как ставят... « Так у меня появился эпизодик в «Тане». Это была постановка для летнего театра в «Тополях». И тут приезжает Броневой - молодой парень, 24 года. Играет...

- Ленина!

- Да, и Ленина. В «Тане» он играл помрежа - парня с рудника, который должен был играть Петьку в «Чапаеве».
Такая постановка внутри спектакля. Все это они лихо делали! Бот там я эпизод играл. Так и вертелся: околотеатральный мальчишка. А Броневой, он уже много знал по работе в театре. Играл на всех инструментах, пел. Я у него постоянно торчал, он рассказывал. Все это было очень интересно. А потом мы уехали. Он поступил во МХАТ.

- Вы покинули Оренбург в 1953 году, как-то «хором», это было связано со смертью Сталина?

- Да нет. Сталин умер весной. А летом военкомат собрал нас, один призыв, со всех школ, в музыкальном училище. Меня уже знали, говорят: «Читай!» Ну, я что-то прочитал, мне даже благодарность объявили. Записали меня в зенитно-прожекторное училище в Уфу. Хотели сразу забрать, а у меня переэкзаменовка на осень. А мое чтение, оказывается, слушал Герой Советского Союза, который собирал руководителей драмкружков в Доме народного творчества им. Крупской в Москве. Он ехал в Москву, пригласил с собой. У меня отец в командировке, два экзамена на осень... Я у бабушки беру деньги, покупаю билеты. Вернулся отец, они вдвоем пошли в гороно: мне же экзамены надо сдать. Летом никого нет. В общем, два экзамена я сдал в 30-й школе. Получил аттестат, потом пошли в военкомат, договариваться. А там: «А-а, Борцов! Ему только туда и дорога!»
Приехали в Щепкинское училище. Меня прослушали. И сказали: «Пусть только никуда больше не ходит. Возьмем». А я и не ходил. На моем курсе был Роман Филиппов, Леша Эйбоженко. Юра Соломин. Когда заканчивали, я о Москве и не помышлял. А на четвертом курсе Царев вел сценическую речь, я ему почитал. Он поинтересовался, что я играю. Я рассказал. А он и говорит: «Приходи в отдел кадров». Вот он меня, Ромку Филиппова, а под конец и Юру Соломина взял. Так я попал в Малый театр.

На мой вопрос о любимой роли Виктор Андреевич почти обиделся:

- Ну что значит любимая? Это сей час надо список весь взять, в голове же все сыгранные роли не удержишь. Любимая? Такая, что сыграл и умереть, что ли? Сказать: ах, я так люблю эту роль?

- Что, после десятилетий службы в театре эти ощущения притупляются?

- Ну, есть, конечно, особенные роли. Когда спектакли уже сняты, а ты отрывки где-то в концертах играешь. Знаешь, я тебе так отвечу: как-то на творческом вечере один артист сказал: «Самыми моими любимыми, незабываемыми ролями были... « - и полез в карман за записной книжкой.

- С оренбуржцами часто приходится встречаться?

- Да, вот в Питере подходил кто-то, кто еще в драмкружке видел, как я играл. В Челябинске - сосед по парте. Приходят и здесь. Но редко: никого уже нет... Как-то в доме отдыха под Дубной подходит особа, говорит: «Борцов, а я у вас радистку играла!» В 30-й школе что-то про шпионов ставили, а я уже и не помню. «А что вы здесь делаете?» - «Полы мою». Оренбургский театр вот приезжал. С «Капитанской дочкой», «Маскарадом»... Там столько молодежи занято было, музыка. Хорошие постановки. Мы собирались тогда. Прием был.

- А с супругой Стеллой Сергеевной как познакомились? Она москвичка?

- Москвичка и грузинка. Она иностранный язык преподает, английский.

- После фильма «Покровские ворота» вы съемочной группой по Союзу езди ли?

- Нет, это не та картина. Во-первых, месяцев девять этот фильм вообще не выпускали. А уж чтобы писать про этот фильм! Это все потом было. Первую рецензию Броневой наизусть выучил. Все мне показывал «Вот, написали!» Кстати, если уж говорить о любимых, то есть такой фильм «Ультиматум». Он мне очень нравится. Мы там в одной кардиологической палате все: Куравлев, Носик, Панкратов-Черный, Вот это - моя люби мая роль. Мы ее засняли за четыре дня.
Слушай, я тут скачу с одного на другое. Представляю, что ты там напишешь! Я думаю, когда же мне надо было начинать писать свою биографию, чтобы никто ничего не напутал, не переставил?

Когда мы заговорили с Виктором Андреевичем о возможной дате приезда в Оренбург, он неожиданно признался:

- Ты знаешь, я боюсь сейчас, через много лет, ехать туда. Вон, я приехал в Читу - на родину Соломина, а там на всех столбах: «Досуг» и телефоны проституток. Если я такое в Оренбурге увижу, мне же сразу плохо станет!

- Не волнуйтесь, этим Оренбург, кажется, уже переболел.

Игорь ХРАМОВ
«Оренбургская неделя», 21.09.2005