Новости
ДОХОД ИЛИ ЧЕСТЬ?
Пьеса «самого русского драматурга» Александра Островского «Доходное место» оказалась настолько злободневной, что первая ее постановка в Малом театре в 1857 году была запрещена цензурой в день премьеры. В 1923 году в театральное пространство Москвы ворвался спектакль Всеволода Мейерхольда, в котором режиссер сделал название пьесы символом, лозунгом, навязчивой идеей, определяющей смысл жизни и все стремления главных героев.
В конце 1960-х столичные театралы мечтали попасть на легендарный спектакль Марка Захарова в Театре Сатиры с харизматичным Андреем Мироновым в роли Жадова. Постановку тоже запретили вскоре после премьеры. Причиной стала ярко выраженная социальная проблематика пьесы и слишком явная сатира в адрес чиновничества. Премьера в Малом не претендует на звание революционной, но в ней удачным образом сошлись традиции и современный подход к классической драматургии.
Кроме вечно актуальных проблем в новом спектакле есть все, что может привлечь сегодняшнего зрителя: мастерски исследованная психологическая природа характеров главных героев, блестящий афористичный слог, современно звучащий в «доме Островского», прекрасные актерские работы корифеев Малого и тех, кто только начинает свою карьеру в театре.
Сюжет пьесы простой и, в то же время интригующий. Молодой чиновник Жадов полон идей о переустройстве мира, он хочет жить «честно, но бедно». В этом стремлении его не поддерживают ни молоденькая жена, ни богатый дядя Вышневский, ни его помощники, при каждом удобном случае высмеивающие стремление молодого человека жить на одно жалование. Выдержит ли любовь подобные испытания? Что важнее - остаться верным собственным идеалам, или пойти насделкус совестью ради денег и «доходного места»?
В оформлении спектакля режиссер Андрей Цисарук и художник Дмитрий Разумов освободили героев от многочисленных деталей быта, лишив их поддержки той мещанской обстановки, которая является смыслом жизни обитателей купеческих домов. Лаконичные декорации вначале почти наглухо закрывают прямоугольными панелями пространство Малой сцены, затем, по мере сценического повествования, стена, отделяющая сцену от зала, постепенно разбирается, и публика оказывается рядом с артистами. Ритм почти трехчасового спектакля довольно напряженный, монологи, наполненные комическими элементами, перемежаются с драматическими моментами.
Спектакль начинается с утренней сцены в доме Вышневского, и исполнитель роли богатого и властного чиновника Александр Ермаков сразу же задает высокий тон спектаклю. Он не скрывает чувств к молодойжене (Мари Марк): «Я страстный человек: из любви к женщине я способен на все!». Под «всем» он подразумевает денежные средства, которые им были затрачены.
Образ главного героя, Василия Жадова, как правило, всегда интерпретировался, как положительный. Мечтательный юноша, романтик, полная противоположность остальным персонажам, часто изображался чуть ли не революционером, попирателем устоев и морали чиновничьего общества. Жадов в исполнении Михаила Марьянова скорее, неумен, негибок, эгоистичен в своих стремлениях, он не умеет, как сейчас модно говорить «выстраивать отношения» ни с женой, ни с тещей, ни с коллегами. И современному зрителю, начитавшемуся статей в журналах о психологии, оказывается интересен внутренний мир персонажа XIX века, к тому же артист «держит» зал на протяжении всего спектакля. В его многословии, пафосе, угловатой пластике и нелогичных поступках узнаются черты «лузера». Зачем, например, Жадов идет в трактир, зная, что там кутят ненавистные им чиновники во главе с Юсовым? К чему эти дерзкие и надменные речи, когда тот, кто их произносит, сидит в дырявых ботинках?
Симпатии зала почти сразу же оказываются на стороне тех, кто «умеет жить»: ловкого Юсова (прекрасная, тонкая актерская работа Сергея Тезова), сколотившего правдами и неправдами состояние; молодого подхалима Белогубова, очень убедительно и даже обаятельно сыгранного Максимом Филатовым, или бойкой вдовы Кукушкиной, мечтающей поскорее выдать своих дочерей замуж. Виртуозно пристраивающая дочерей вдова чиновника Кукушкина (Елена Харитонова) умеет обольщать нужных людей. На высоте все сцены с ее участием, а наиболее правдива та, в которой мамаша умело нападает на зятя, посмевшего, помимо всего прочего, намекнуть на ее возраст, «...порядочные люди не заставляют жен работать, для этого у них есть прислуга..!», - бросает она обвинения в лицо Жадову. Ее слова находят бурный отклик у женской половины зрительного зала.
Посмеявшись вдоволь над Кукушкиной, публика начинает внимательнее приглядываться к героям. Особенно к Жадову, который на глазах превращается из вольнодумца в истеричного неудачника, едва сводящего концы с концами. Под натиском молоденькой жены, мечтающей о нарядах, Жадов сдается. В конце пьесы он принимает решение просить у дядюшки доходного места, что, конечно, свидетельствует о его поражении. Широким жестом отчаяния он срывает задрапированное красное полотно с декорации и оказывается перед зеркалами, как будто с ужасом заглядывая в потаенные закоулки своей души.
В противовес душевным метаниям главного героя и страданиям его жены, мечтающей о нарядах и шляпках, блестящей эскападой выглядит появление юриста Досужева и его печальная пьяная исповедь: «Я ведь человек конченый!». Актер Дмитрий Марин в коротком эпизоде сыграл и разгул, и надрыв, и насмешку над самим собой. «Зачем нас учили?», - горестно произносит Досужев. Но он тоже нашел свой «доход». Честная работа не ценится, а чтобы прокормиться и взяток не брать, можно бумагу состряпать в купеческом вкусе. Манера Досужева пить водку, выливая остатки, словно окропляя пространство вокруг себя, вызывает смех в зрительном зале. Почти каждый участник спектакля становится перед выбором - доход или честь? В спектакле Цисарука эта дилемма показана в полном соответствии с бессмертной пьесой Островского.
Помимо бенефисно исполненной роли Кукушкиной, перед зрителем раскрывается целая галерея женских характеров, объединяющая не только разные возрастные, но, что важнее, психологически разные портреты: трогательная Полина в исполнении Дарьи Шевчук, ее бойкая сестра Юлия (Карина Саханенко), лукаво выманившая из Белогубова признание, гордая Анна Вышневская в исполнении Мари Марк, защищающая собственную честь перед оклеветавшим ее мужем-стариком.
Александр Ермаков создает свой образ в лучших традициях исполнительного искусства Малого театра. Вышневский так искренне верит в незыбленность и правильность своих убеждений, что финальное разочарование становится для него воистину трагичным. Е1о не только горечь запоздалого прозрения и раскаяния вызывает у него слезы бессилия и отчаяния. Жесткий и властный Вышневский обнаруживает свою уязвимость не только перед постигшей его финансовой катастрофой, но и перед глубоким и безраздельно завладевшим им чувством любви по отношению к жене, которую он купил у родственников, как дорогую вещь. Он являет собой воплощение абсолютного чиновника, для которого вся система взяточничества и низкопоклонства стала естественной формой существования. Впрочем, о чем можно говорить, если Император Николай II утверждал, что во всей России только он не берет взяток?
Артист рисует портрет своего героя широкими, крупными мазками. В начале спектакля, уверенный в своей правоте, он произносит в зал морализаторскую речь, обращенную к вольнодумцу-племяннику Жадову. «У нас общественного мнения нет, мой друг, и быть не может, в том смысле, в каком ты понимаешь. Вот тебе общественное мнение: не пойман - не вор.
Какое дело обществу, на какие доходы ты живешь, лишь бы ты жил прилично и вел себя, как следует порядочному человеку». В финале, узнав о своем крахе, Вышневский теряет былое величие и превращается в больного и усталого старика. Согнувшись, потеряв былую стать и величие, сломленный и растерянный, с невидящим взглядом, он следует мимо зрителей шаркающей походкой. Его не любит жена, отвергает свет, жить ему уже незачем.
«Доходное место» в постановке А. Цисарука стал одним из лучших спектаклей Малого театра за последнее время. В свете этого события можно не акцентировать отдельные просчеты постановки вроде некоторой суеты или длиннот прозаических сцен. Спектаклю, несомненно, предстоит долгая жизнь, это настоящий праздник для тех, кто идет в театр ради искусства, а не ради экспериментов.
Екатерина Амирханова, "Промышленный еженедельник" №23 2021
Пьеса «самого русского драматурга» Александра Островского «Доходное место» оказалась настолько злободневной, что первая ее постановка в Малом театре в 1857 году была запрещена цензурой в день премьеры. В 1923 году в театральное пространство Москвы ворвался спектакль Всеволода Мейерхольда, в котором режиссер сделал название пьесы символом, лозунгом, навязчивой идеей, определяющей смысл жизни и все стремления главных героев.
В конце 1960-х столичные театралы мечтали попасть на легендарный спектакль Марка Захарова в Театре Сатиры с харизматичным Андреем Мироновым в роли Жадова. Постановку тоже запретили вскоре после премьеры. Причиной стала ярко выраженная социальная проблематика пьесы и слишком явная сатира в адрес чиновничества. Премьера в Малом не претендует на звание революционной, но в ней удачным образом сошлись традиции и современный подход к классической драматургии.
Кроме вечно актуальных проблем в новом спектакле есть все, что может привлечь сегодняшнего зрителя: мастерски исследованная психологическая природа характеров главных героев, блестящий афористичный слог, современно звучащий в «доме Островского», прекрасные актерские работы корифеев Малого и тех, кто только начинает свою карьеру в театре.
Сюжет пьесы простой и, в то же время интригующий. Молодой чиновник Жадов полон идей о переустройстве мира, он хочет жить «честно, но бедно». В этом стремлении его не поддерживают ни молоденькая жена, ни богатый дядя Вышневский, ни его помощники, при каждом удобном случае высмеивающие стремление молодого человека жить на одно жалование. Выдержит ли любовь подобные испытания? Что важнее - остаться верным собственным идеалам, или пойти насделкус совестью ради денег и «доходного места»?
В оформлении спектакля режиссер Андрей Цисарук и художник Дмитрий Разумов освободили героев от многочисленных деталей быта, лишив их поддержки той мещанской обстановки, которая является смыслом жизни обитателей купеческих домов. Лаконичные декорации вначале почти наглухо закрывают прямоугольными панелями пространство Малой сцены, затем, по мере сценического повествования, стена, отделяющая сцену от зала, постепенно разбирается, и публика оказывается рядом с артистами. Ритм почти трехчасового спектакля довольно напряженный, монологи, наполненные комическими элементами, перемежаются с драматическими моментами.
Спектакль начинается с утренней сцены в доме Вышневского, и исполнитель роли богатого и властного чиновника Александр Ермаков сразу же задает высокий тон спектаклю. Он не скрывает чувств к молодойжене (Мари Марк): «Я страстный человек: из любви к женщине я способен на все!». Под «всем» он подразумевает денежные средства, которые им были затрачены.
Образ главного героя, Василия Жадова, как правило, всегда интерпретировался, как положительный. Мечтательный юноша, романтик, полная противоположность остальным персонажам, часто изображался чуть ли не революционером, попирателем устоев и морали чиновничьего общества. Жадов в исполнении Михаила Марьянова скорее, неумен, негибок, эгоистичен в своих стремлениях, он не умеет, как сейчас модно говорить «выстраивать отношения» ни с женой, ни с тещей, ни с коллегами. И современному зрителю, начитавшемуся статей в журналах о психологии, оказывается интересен внутренний мир персонажа XIX века, к тому же артист «держит» зал на протяжении всего спектакля. В его многословии, пафосе, угловатой пластике и нелогичных поступках узнаются черты «лузера». Зачем, например, Жадов идет в трактир, зная, что там кутят ненавистные им чиновники во главе с Юсовым? К чему эти дерзкие и надменные речи, когда тот, кто их произносит, сидит в дырявых ботинках?
Симпатии зала почти сразу же оказываются на стороне тех, кто «умеет жить»: ловкого Юсова (прекрасная, тонкая актерская работа Сергея Тезова), сколотившего правдами и неправдами состояние; молодого подхалима Белогубова, очень убедительно и даже обаятельно сыгранного Максимом Филатовым, или бойкой вдовы Кукушкиной, мечтающей поскорее выдать своих дочерей замуж. Виртуозно пристраивающая дочерей вдова чиновника Кукушкина (Елена Харитонова) умеет обольщать нужных людей. На высоте все сцены с ее участием, а наиболее правдива та, в которой мамаша умело нападает на зятя, посмевшего, помимо всего прочего, намекнуть на ее возраст, «...порядочные люди не заставляют жен работать, для этого у них есть прислуга..!», - бросает она обвинения в лицо Жадову. Ее слова находят бурный отклик у женской половины зрительного зала.
Посмеявшись вдоволь над Кукушкиной, публика начинает внимательнее приглядываться к героям. Особенно к Жадову, который на глазах превращается из вольнодумца в истеричного неудачника, едва сводящего концы с концами. Под натиском молоденькой жены, мечтающей о нарядах, Жадов сдается. В конце пьесы он принимает решение просить у дядюшки доходного места, что, конечно, свидетельствует о его поражении. Широким жестом отчаяния он срывает задрапированное красное полотно с декорации и оказывается перед зеркалами, как будто с ужасом заглядывая в потаенные закоулки своей души.
В противовес душевным метаниям главного героя и страданиям его жены, мечтающей о нарядах и шляпках, блестящей эскападой выглядит появление юриста Досужева и его печальная пьяная исповедь: «Я ведь человек конченый!». Актер Дмитрий Марин в коротком эпизоде сыграл и разгул, и надрыв, и насмешку над самим собой. «Зачем нас учили?», - горестно произносит Досужев. Но он тоже нашел свой «доход». Честная работа не ценится, а чтобы прокормиться и взяток не брать, можно бумагу состряпать в купеческом вкусе. Манера Досужева пить водку, выливая остатки, словно окропляя пространство вокруг себя, вызывает смех в зрительном зале. Почти каждый участник спектакля становится перед выбором - доход или честь? В спектакле Цисарука эта дилемма показана в полном соответствии с бессмертной пьесой Островского.
Помимо бенефисно исполненной роли Кукушкиной, перед зрителем раскрывается целая галерея женских характеров, объединяющая не только разные возрастные, но, что важнее, психологически разные портреты: трогательная Полина в исполнении Дарьи Шевчук, ее бойкая сестра Юлия (Карина Саханенко), лукаво выманившая из Белогубова признание, гордая Анна Вышневская в исполнении Мари Марк, защищающая собственную честь перед оклеветавшим ее мужем-стариком.
Александр Ермаков создает свой образ в лучших традициях исполнительного искусства Малого театра. Вышневский так искренне верит в незыбленность и правильность своих убеждений, что финальное разочарование становится для него воистину трагичным. Е1о не только горечь запоздалого прозрения и раскаяния вызывает у него слезы бессилия и отчаяния. Жесткий и властный Вышневский обнаруживает свою уязвимость не только перед постигшей его финансовой катастрофой, но и перед глубоким и безраздельно завладевшим им чувством любви по отношению к жене, которую он купил у родственников, как дорогую вещь. Он являет собой воплощение абсолютного чиновника, для которого вся система взяточничества и низкопоклонства стала естественной формой существования. Впрочем, о чем можно говорить, если Император Николай II утверждал, что во всей России только он не берет взяток?
Артист рисует портрет своего героя широкими, крупными мазками. В начале спектакля, уверенный в своей правоте, он произносит в зал морализаторскую речь, обращенную к вольнодумцу-племяннику Жадову. «У нас общественного мнения нет, мой друг, и быть не может, в том смысле, в каком ты понимаешь. Вот тебе общественное мнение: не пойман - не вор.
Какое дело обществу, на какие доходы ты живешь, лишь бы ты жил прилично и вел себя, как следует порядочному человеку». В финале, узнав о своем крахе, Вышневский теряет былое величие и превращается в больного и усталого старика. Согнувшись, потеряв былую стать и величие, сломленный и растерянный, с невидящим взглядом, он следует мимо зрителей шаркающей походкой. Его не любит жена, отвергает свет, жить ему уже незачем.
«Доходное место» в постановке А. Цисарука стал одним из лучших спектаклей Малого театра за последнее время. В свете этого события можно не акцентировать отдельные просчеты постановки вроде некоторой суеты или длиннот прозаических сцен. Спектаклю, несомненно, предстоит долгая жизнь, это настоящий праздник для тех, кто идет в театр ради искусства, а не ради экспериментов.
Екатерина Амирханова, "Промышленный еженедельник" №23 2021
Партнеры
Информационная поддержка
