Анна
3 мая 2025 г.
"Горячее сердце" (2 мая 2025 г.)
Прасковья и Гаврюша - яркое и звонкое воплощение возраста "порыва".
Прасковья ослеплена "видностью" Васьки. удал, хорош собой, самоуверен и самодоволен... но пуст и бесчувственен...
Гаврюша - потрясающий до глубины души образ искренне любящего молодого человека, причем любящего даже какой-то более взрослой любовью, ничего не требующей взамен, готовый ради любимой на все, на самопожертвование, даже на помощь сопернику, только бы она была счастлива....
Сродни герою пушкинских строк:
"Я вас любил: любовь еще, быть может,
В душе моей угасла не совсем;
Но пусть она вас больше не тревожит;
Я не хочу печалить вас ничем.
Я вас любил безмолвно, безнадежно,
То робостью, то ревностью томим;
Я вас любил так искренно, так нежно,
Как дай вам Бог любимой быть другим."
Но при этом Гаврюша стремится быть рядом, чтобы невзначай, ненароком уберечь, оградить, защитить в случае опасности -даже с дубинкой на револьвер броситься...
Пронзительно сыграна одна из финальных сцен - рвущаяся душа человека, который уверен, что не уберёг любимую...
Интересен образ городничего, который "и сам живёт, и другим даёт". Сам далеко не безгрешен, но в целом - держит город в порядке.
Колоритны образы Наркиса и Хлынова.
В первый момент появления Хлынова на путающихся ногах, пьянство, бравада, в окружении ряженых "прихлебателей" -невольно навела мысль о пародии на олигархов...
Но затем этот черно-алый костюм, раскрытый по его знаку Барином с большими усами перед городничим чемоданчик с купюрами, воскресил в памяти образ Воланда, забавляющегося в Варьете.
Воланд - искушал, играл на человеческих слабостях, проверял москвичей нового столетия.
Даже на миг захотелось зажмуриться, сейчас деньги должны ведь превратиться в труху или что-то в этом духе.
И дальнейшие забавы пресыщенного ощущением вседозволенности Хлынова сродни шалостям Воланда. "Я - часть той силы, что вечно хочет зла, но вечно совершает благо"...
Ярким аккордом стала фраза Хлынова: чистоты (или чистого) хочется.
Пожалуй, единственное что его может удивить, отвлечь, отрезвить среди этого пьяного смрада "лёгких радостей"- это что-то "чистое".
Этим воплощением чистоты и становится Прасковья. В отличие от Наркиса и "прихлебателей" из свиты Воланда-Хлынова она-единственная, кто держит дистанцию, обороняется, не прельщается сулимым прикосновением к "лёгкости бытия".
А это живое, горячее ее обьятие Хлынова, когда Прасковья узнаёт, что тот выкупил Ваську, и есть - " чистое", живое, настоящее. Кажется, от удивления, как от ушата ледяной воды, Хлынов даже в миг протрезвел.
А Наркис очень органично смотрелся в компании "разбойников", действительно, он был легко вписался в эту " шайку прихлебателей".
А в будущем, можно, предположить, что способен превратиться в Хлынова номер 2.
С причинами пьянства Хлынова и Наркиса в общем-то все прозрачно. Оба заливают звенящую внутреннюю пустоту на фоне растущего разными путями благосостояния и расширяющихся возможностей, с которыми в глобальном смысле они не знают, что делать. Хочется, чего-то "чистого". А его - нет.
Однако, после просмотра спектакля открытым остался вопрос с пьянством Павлин Павлиныча.
От чего он-то пьет по-черному? От безделья?
Горе ли какое заливает? Средства к существованию есть, семья какая-никакая есть, связи в городе тоже...
От чего он бежит?