В Малом театре готовятся к премьере. Итальянский режиссер Стефано де Лука ставит пьесу Эдуардо де Филиппо «Рождество в доме Купьелло». Это его четвертый спектакль в этом театре. О том, почему он второй раз обращается к творчеству де Филиппо, чем неаполитанский автор схож с Гольдони и что общего между русской и итальянской театральной школой мы поговорили с автором спектакля.
В Малом театре готовятся к премьере. Итальянский режиссер Стефано де Лука ставит пьесу Эдуардо де Филиппо «Рождество в доме Купьелло». Это его четвертый спектакль в этом театре. О том, почему он второй раз обращается к творчеству де Филиппо, чем неаполитанский автор схож с Гольдони и что общего между русской и итальянской театральной школой мы поговорили с автором спектакля.
Первый спектакль в Малом театре Вы поставили в 2009 году, а как началось ваше сотрудничество?
Я уже много лет работаю с театром «Пикколо» в Милане и занимаюсь спектаклем «Арлекино – слуга двух господ». Мы играли его в Малом театре, по-моему, это было в 2008. И в связи с этим проводили здесь мастер-классы у студентов и молодых актеров. По окончании их Ферруччо Солери и я поставили два показательных спектакля. Юрию Мефодьевичу они очень понравились, понравилась атмосфера, которую мы создали, метод моей работы, и он попросил меня создать постановку в театре. Я выбрал текст Карло Гольдони «Влюбленные», так все и началось.
Это Ваш четвертый спектакль в Малом, дважды вы ставили Гольдони, сейчас второй раз обращаетесь к пьесам Эдуардо де Филиппо. Почему вы выбираете именно этих драматургов?
Это два из трех-четырех самых великих итальянских драматургов, два символа театральной итальянской культуры. Гольдони и Де Филиппо родились в разные века, в разных городах (Гольдони – венецианец, северянин, а де Филиппо – неаполитанец, южанин) и представляют два разных взгляда. Но это универсальные авторы, очень близкие мне. Де Филиппо я люблю просто потому, что мы оба неаполитанцы, а Гольдони стал моим проводником в театральную культуру северной Италии, с ним я познакомился, когда поехал в Милан учиться у Стрелера. И тот, и другой – это мои театральные и культурные корни. Поэтому я работаю в Малом театре именно с этими важными для меня авторами.
На ваш взгляд эти авторы чем-то схожи?
Да, можно так сказать, потому что мы можем их определить как народных. Не по степени популярности, хотя они, конечно, очень популярны в Италии. А потому что оба – выходцы из народа. Конечно, Гольдони прежде всего олицетворяет комедию дель арте, но ведь это—корень всего итальянского театра. И ее влияние чувствуется и на всех последующих веках, вплоть до де Филиппо. Их общая черта – это единое ощущение театра, очень типичное для всей Италии. Хотя у каждого своя атмосфера.
В Ваши спектакли по пьесам де Филиппо проникает культура дель арте?
Я думаю, что частично, конечно, проникает. Персонажи де Филиппо – обычные люди, и они, конечно, гораздо сложнее масок комедии дель арте, но в то же время театр де Филиппо — это театр, который построен на театральности, потому что неаполитанцы и в реальной жизни выражаются очень по-театральному, эмоционально, и и это помогает им показывать то, что происходит у них в жизни.
«Филумена Мартурано» хороша знакома русскому зрителю, «Рождество в доме Купьелло» не так популярно, хотя в последнее время часто ставится в России. Это одна из первых пьес де Филиппо, почему вы выбрали ее?
Эта пьеса для итальянцев – символ всего творчества де Филиппо, потому что по традиции ее показывают по телевизору каждое Рождество. Я думаю, что сложность постановки в России связана с тем, что нужно знать, что такое Рождество на юге Италии и как это проживается. Это особый праздник и без этого понимания в тексте очень непросто разобраться. Это довольно интересный текст, одна из первых его вещей, и она особенная. Сначала он написал второй акт, и его играли как полноценный спектакль. Спустя год он пишет 1 акт, а несколько лет спустя – третий. Этот текст выстроен особым образом, оно развивается одновременно с тем, как де Филиппо сам стал понимать театр. Я думаю, что процесс написания отражает тот факт, что из очень простого эпизода может развиться универсальная история, рассказывающая о жизни и смерти через театр.
Пьеса начинается как бытовая комедия, но финал ее почти трагический. В целом, не совсем рождественская история…
И все-таки это Рождество, но именно такое, какое бывает в этом доме. Дом Купьелло – это дом-театр, это место, где возможен весь спектр человеческих эмоций – от смеха до трагедии. И поэтому жанр этой пьесы очень сложно определить, здесь все перемешано как в жизни: мы смеемся и плачем, даже герой умирает, правда, не на сцене, а метафорически.
В пьесах де Филиппо почти всегда все завязано на тайне. Здесь вся история крутится вокруг шкатулки с вертепом, на которую герой возлагает большие надежды…
Де Филиппо ставит семью в фокус своего внимания. И при помощи этого исследует театр, так он делает практически все всех пьесах. Его интересует тема отношений внутри семьи, кризис института семьи, распределение ролей в семье. Здесь есть внутренний конфликт в семье, который отражает сложность отношений, в принципе. С одной стороны, это очень дружная семья, где все друг к другу привязаны, а с другой, иногда отношения окрашиваются в разные цвета – от нежности до ссор. Все как в жизни, с одной стороны, мы готовы все сделать друг для друга, с другой – набрасываемся друг на друга и друг друга. Вертеп, который мастерит сеньор Купьелло – символ Рождества, символ священного семейства, идеальной семьи. Главный герой в отчаянии пытается из своей семьи сделать такую же. Но все немного распадается, в реальности им сложно пытаться друг друга поддерживать, поэтому Купьелло находит убежище в своем мире.
Вы заканчивали школу Стрелера. Если говорить о театральных школах – российской и итальянской – что в них общего и в чем кардиальные различия?
Это сложный вопрос. Он требует объемного ответа, но я постараюсь быть кратким. Я думаю, что у нас общие корни – потому что есть душа, общая европейская, в широком смысле. И это нас объединяет. Всегда существовал обмен между нашими культурами, мы знаем, что представители комедии дель арте выступали при дворе в 18 веке. Мы были поражены тем, насколько тонко исследовали в России на рубеже 18-19 веков театральную школу, и конечно, как она развивалась в начале 20 века благодаря Чехову, Станиславскому, Вахтангову, Мейерхольду. И в этом, безусловно, есть перекличка.
Разница есть, наверно, в подходе. Итальянская натура более солнечная, но, на самом деле, между нами больше общего. Подтверждение этому я нахожу в работе с актерами. На мой взгляд, им удается придать особое свечение итальянскому тексту, посмотреть на него по-другому. Стрелер, например, был очарован русской культурой. Первым спектаклем, который был поставлен в театре «Пикколо ди Милано» после его открытия в 1947 году стала пьеса «На дне» Горького, а последним в том же сезоне – «Слуга двух господ». Это о многом говорит.
Как вы проводили кастинг?
Я всегда обсуждаю это с Юрием Мефодьевичем, и он мне помогает с выбором. Но то же время всегда оставляет мне свободу выбора. Для меня важно встретиться с актерами, чтобы понять, какие отношения они могут создать в спектакле. В этой постановке главных героев играют Василий Бочкарев и Евгения Глушенко – это просто мечта для режиссера иметь такую пару. Они приносят на сцену весь багаж своей совместной театральной жизни совместной. Также было и в «Филумене Мартурано», где главных героев играли Юрия Соломин и Ирина Муравьева. Кроме того, многих актеров театра я уже хорошо знаю и понимаю, что и как они могут сыграть.
Италия в нашем сознании, конечно, ассоциируется с музыкой. Что будет звучать в спектакле?
Пока я ищу музыку. Но, думаю, что остановлюсь на Нино Рота. Он хорошо известен в России, писал музыку для фильмов Феллини. К тому же он написал оперу по пьесе «Неаполь – город миллионеров», я хочу использовать какие-то фрагменты из этой оперы.
В «Филумене Мартурано» практически не было декораций. Какая сценография предполагается в новом спектакле?
Я бы не хотел раскрывать все карты. Скажу только, что сценографией буду заниматься сам. Кроме того, в отличие от «Филумены» тут два важных места действия: спальня и гостиная. Оба они очень символичны. Я, думаю, мы подчеркнем театральный аспект, публика увидит маленький неаполитанский театрик, поставленный на большую сцену Малого театра. И увидит, что происходит внутри этого театрика и вокруг него.
Малый театр прочно связан с драматургией Островского. В одном из интервью Вы сказали, что хотели бы поставить Островского, сбылась ли эта мечта?
Пока этого не случилось, но, я надеюсь, что случится. Все русские авторы универсальны. Каждый режиссер мечтает поставить их, но в Италии Островского практически не ставили. Возможно, нет хороших переводов, возможно, потому что есть ощущение, что мы не смогли до конца понять его тексты. Чехова мы ставим гораздо чаще. Но мне бы хотелось поставить в Малом русского автора, возможно, может это будет Островский, возможно, Горький… Это было бы замечательно.
Анастасия Павлова, Театрон
