Дорогие друзья! Сегодня мы продолжаем ретроспективный показ спектаклей с участием Юрия Мефодьевича Соломина и предлагаем вам посмотреть запись драмы А.П.Чехова «Дядя Ваня», в которой Юрий Мефодьевич сыграл заглавную роль – Ивана Петровича Войницого.

16 января исполняется 95 лет со дня рождения народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой (1922 – 2011).

16 января исполняется 90 лет со дня рождения народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой (1922 – 2011).

Прощание с народной артисткой России Елизаветой Михайловной Солодовой состоится в среду 6 апреля в 11 часов в Щепкинском фойе Малого театра. Актриса будет похоронена на Троекуровском кладбище.

«Памяти Елизаветы Михайловны Солодовой»

СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ДЯДЯ ВАНЯ» А.П.ЧЕХОВА

Елизавета Солодова – в роли няньки Марины

«Памяти Елизаветы Михайловны Солодовой»

СЦЕНА ИЗ СПЕКТАКЛЯ «ДЯДЯ ВАНЯ» А.П.ЧЕХОВА

Елизавета Солодова – в роли няньки Марины

Смотреть на канале МАЛЫЙ-ТВ

Очерк Татьяны Сергеевой из книги «Звезды Малого театра» (М., 2002).

ЕЛИЗАВЕТА СОЛОДОВА

Очерк Татьяны Сергеевой из книги «Звезды Малого театра» (М., 2002).

Перед вами очерк о народной артистке России Елизавете Михайловне Солодовой — одной из тех, кому доверено, говоря языком современной рекламы, «быть лицом» Малого театра. Нынешние афиши Дома Островского — его своеобразные визитные карточки. В центре афиши каждой значимой для театра постановки помещена большая цветная фотография какого-либо эпизода спектакля — его символический «стоп-кадр». Эмблема чеховского «Дяди Вани» — это мизансцена, когда доктор Астров — Виталий Соломин позволил себе минуту полного отдохновения со старой нянькой Мариной — Елизаветой Солодовой. Вот уж поистине «вечная няня» русского искусства, запечатленная то у всегдашнего самовара, то с неизменным вязаньем в «наморщенных руках».
Выпускница ГИТИСа имени А.В.Луначарского, дебютировавшая в 1944 году на сцене Таганрогского драмтеатра, Елизавета Солодова была приглашена в труппу Малого театра вскоре после того, как Александра Александровна Яблочкина остро поставила вопрос о работе с творческой молодежью на старейшей московской сцене. «Я грустно смотрю на многих товарищей, которых я знала начинающими актерами, полными самых радужных надежд и упований. Сейчас они уже успели состариться, так и не сыграв ни одной значительной роли, — с горечью констатировала Яблочкина. — Как старейшая актриса Малого театра, я настаиваю на коренном изменении методов работы с нашей молодежью. Мы, старики, постепенно уходим со сцены. В свое время Александр Павлович Ленский создал кадры, которыми до сего времени жив Малый театр. Мы должны следовать примеру нашего учителя и серьезно позаботиться о выявлении всего яркого и талантливого, что имеется сегодня среди молодых сил нашего театра».
1947—1954 годы стали плодотворной порой поисков, воспитания и роста нового актерского поколения. Именно тогда созрело и сформировалось дарование Е. Солодовой, И. Ликсо, Т. Еремеевой — тех, кто сегодня, на рубеже XX — XXI веков, на заре третьего тысячелетия сами уже стали старейшинами труппы. Как когда-то сказал Шиллер, один из постоянных авторов идущего к своему 180-летию Малого театра: «Время безудержно мчит. Оно к постоянству стремится. Будь постоянен, и ты в цепи его закуешь...»
Придя в столичный академический театр, Солодова играет много, роли разнообразны и неравноценны. Иные и вовсе были эфемеридами, истаяли, как не бывали: Марриель Кид в «Голосе Америки» Б. Лавренева, Родионова в «Тайной войне» и Джен в «Шакалах» вовсе уж безвестных ныне авторов. Другие роли — из современной жизни — сохранились в летописи сценической. Хотя бы потому, что выдающиеся старики Малого и какую-нибудь поделку на злобу дня умудрялись разыграть любо-дорого посмотреть (уточню: с нашей, сегодняшней точки зрения поделку, а они тогда искренне пытались услышать в тех пьесах, даже весьма несовершенных, отзвук реального времени, которое будет названо «послевоенным возрождением страны»). Так что учиться было у корифеев молодым — не переучиться.
Фотография 1948 года запечатлела четырех дам в строгих деловых костюмах — явных «товарищей». (По Москве в 60-х ходил анекдот: один иностранец рассказывал другому, как старожил, что за женщины в Стране Советов: «товарищи», «гражданочки» и «леди».) Вглядевшись в фотографию, узнаем актрис Елену Митрофановну Шатрову и Елену Николаевну Гоголеву, в спектакле «Московский характер» по А. Софронову они играли жену начальника строительства и секретаря райкома партии. А рядом — директор текстильного комбината и ткачиха, депутат Верховного Совета — Солодова. Уже через шесть лет роль Марии Логуновой в «Опасном спутнике» А. Салынского (спектакль поставил Андрей Гончаров) была отмечена прессой как удача Е. Солодовой.
С самого начала молодой артистке поручались роли классического репертуара. И в безвременье, и в тяжкую годину классика давала силы, заставляла не падать духом, размышлять, искать и находить свежие, неожиданные решения. Актриса была Лизой Протасовой в толстовском «Живом трупе», в спектакле играли М.И. Царев, А.А. Яблочкина, Е.Д. Турчанинова, Е.П. Велихов. Солодова выходила на подмостки Софьей из «Горя от ума» и Рашелью в горьковской «Вассе Железновой», где царила Вера Николаевна Пашенная.
Один из театральных рецензентов записал эпизод с участием Рашели — Солодовой. Эпизод «дикой литургии», справляемой Прохором Храповым, Пятеркиным, дочерьми Вассы — «блаженненькой» Людмилой и бунтующей Натальей, становился особенно значительным в силу контраста между ерническим и жутковатым «обрядом» и тем потрясением, что испытывала наблюдавшая за оргией Рашель. Пришедшая оттуда, где между людьми установились совсем иные, подлинно человеческие отношения, Рашель происходящее в доме Железновых воспринимала как какой-то кошмарный, чудовищный сон. Именно эта сцена выявляла всю непримиримость жизненных позиций Вассы и Рашели, которые неизбежно сталкивались позже при объяснении невестки со свекровью. Васса, железный характер, не зря носила свою фамилию. Но и хрупкая внешне Рашель была натурой недюжинной, сильной, под стать своей антагонистке. Тем отчаяннее, трагичнее был конфликт между женщинами-матерями.
Фотография остановила, продлила для нас мгновение легендарного спектакля. Взволнованная до глубины души молодая женщина — явно не от мира сего, где Храповы хотели бы, развращая слабых и невинных, всех обратить в свою веру. И эту нездешность героини, ее явную чуждость железновским стенам, ее чистоту и трепетность подчеркивала белая блузка с черным бантиком — знак принадлежности к кругу трудовой, демократической интеллигенции. Гневные, протестующие слова Рашели адресованы господам Храповым, а взор устремлен поверх головы сидящего развалясь Прохора — Михаила Жарова, словно молодая женщина заглядывает куда-то вдаль, в будущее. Речь Рашели горяча и маняща, вон Наталья так и впилась глазами в отвернувшуюся от нее гостью, почти легла на стол...
Взгляд Солодовой, устремленный словно бы на действующее лицо, а вроде бы и мимо него, куда-то в ею одной различимые дали, отмечали многие видевшие ее Веру Филипповну в комедии А.Н. Островского «Сердце не камень».
Вот в конце первого действия исчез за дверью напросившийся ехать помолиться в тот же монастырь, что и Вера Филипповна, приказчик Ераст. (А у него на уме зазвать в свою комнату поздним вечером строго держащую себя молодую жену грозного хозяина Потапа Потаповича Каркунова да и представить тому его «невольницу», слывущую защитницей бедных да убогих, во всей ее «неприглядности»! Глядишь — и не оставит старик «мильёна» по завещанию жене, тогда немалый капитал племяннику Константину, всю эту каверзу замыслившему, перепадет, а уж тот Ераста отблагодарить не забудет.) Вера Филипповна — Солодова быстрым движением поворачивается и глядит вслед Ерасту долгим, пристальным взглядом. О чем говорит этот странно-значительный взгляд? Безмолвный ли то укор тому, кто, чует ее сердце, желал бы ее погубить? А если это взгляд зарождающейся любви, то любви умной, осторожной, умеющей размышлять и взвешивать. Или там отразился испуг перед вторжением в ее жизнь чего-то совсем нового, неизведанного?
В роли Веры Филипповны в исполнении Солодовой присутствовала какая-то неуловимая новизна, мерцающая многозначность ощущалась. Перед этой сложностью, не в силах ее истолковать, останавливались недоуменно критики, то упрекая актрису в недостаточно точном следовании замыслу драматурга, то требуя изменения режиссерского канона. В который уж раз звучал лозунг «Вперед, к Островскому!». Вот только Островский понимался по-разному. Одни трактовали драматурга через призму добро-любовских статей (впрочем, понятых упрощенно): вся Россия, мол, это сплошное «темное царство», и русская внутренняя бытовая жизнь при постановке пьес нашего национального комедиографа должна подвергаться чисто сатирическому отношению. Тогда однозначно получается: Каркунов — старый «хозяин» Веры Филипповны — это самодур старой закваски, домостроевской формации, в новой, пореформенной, обстановке потерялся, являя собой самодура деградирующего. А молодой Ераст — завтрашний «властелин» Веры Филипповны — это хищник с крепкой челюстью, молодыми зубами и сердцем, поросшим звериной шерстью; Растиньяк из московских приказчиков.
А посреди двух хищников, на переломе эпох — обитательница мужниной темницы, «невольница» (если воспользоваться названием следующей за «Сердце не камень» пьесы «Невольницы») Вера Филипповна, которую этот собственнический мир никогда не выпустит из цепких объятий. И когда в четвертом акте героиня Солодовой являлась в качестве рассудительной деловой женщины, берущей в руки бразды правления огромным хозяйством «самого», так Вера Филипповна называла мужа, рецензент углядывал в ней черты будущей Вассы Железновой. После чего, делался вывод, социальная тема, связанная с образом героини Островского, переставала в спектакле существовать.
Другой точки зрения придерживался критик, чье мнение я нашла в статье о совсем другой актрисе — Пашенной, та играла Веру Филипповну на сцене Малого театра вслед за Федотовой, Ермоловой, Яблочкиной. Вот этот отзыв, поразительный, я бы сказала: «Это был один из немногих случаев моей практики зрителя: образ Веры Филипповны — Пашенной начисто вытеснен Е.М. Солодовой, сыгравшей эту роль в следующем возобновлении 1954 года, создавшей более сильный образ огромного влияния на окружающих, образ, убедивший в том, что под воздействием чистоты даже «сердце» ее деспота Каркунова и «сердце» эгоиста Ераста перестает быть «камнем», — и впервые заглавие пьесы, как это ни парадоксально, воспринималось как имеющее отношение не только к самой Вере Филипповне».
Здесь уже просматривается трактовка в духе Аполлона Григорьева, который «под народностию в Островском разумел объективное, спокойное, чисто поэтическое, а не напряженное, не отрицательное, не сатирическое отношение к жизни».
Как видится сегодня, молодая Елизавета Солодова, следуя интуиции, этому шестому чувству человека творческой профессии, в образе Веры Филипповны свела воедино противоречивые черты. В ее «невольнице» из московской купеческой «темницы» действительно просвечивал контур Вассы Железновой, как, впрочем, и некоторых других известных героинь. В своей поздней пьесе, которую современники не хотели поначалу признавать за цельное драматургическое произведение, видя там только ряд психологических зарисовок, Островский вывел один из самых загадочных женских образов, да еще и финал оставил открытым, что характерно скорее для литературы века двадцатого, нежели девятнадцатого.
Перед Верой Филипповной, как перед сказочным русским витязем на распутье, расстилается несколько дорог в будущее — какую-то она выберет? Как сложится дальнейшая судьба героини, можно только предполагать. Да и сам Островский ответа не знал. Вот откуда, как мне кажется, шла «мерцающая многозначность» красок, выбранных актрисой.
И вот к каким мыслям по поводу судьбы женщины, которой довелось жить в эпоху первоначального накопления капитала, подводят нас западные исследования, ставшие известными в России только в последние годы, такие, к примеру, как «Буржуа» В. Зомбарта или «Этика протестантизма» М. Вебера. Там научным методом исследуется то, что гениальные Бальзак и Достоевский прозревали, о чем догадывался Островский.
Класс буржуазии рождает буржуазный дух, а дух — это высокое понятие. И сколь ни жалок внешне папаша Гобсек, как человеческий тип он могуч. Он, утверждавший, что золото — сущность нравственного состояния современного ему общества. Бальзак первым своими произведениями обратил внимание читающей публики, что рядом с мужским типом не гнушающегося никакими средствами приобретателя, бессовестного предпринимателя, безжалостного, жестоковыйного, как говаривали в старину, ростовщика стоит женский тип (дочери ли, жены) — нежной, мягкой, тихой, смиренной красоты, воплощенной доброты _ «невольницы» по Островскому, «кроткой» по Достоевскому. Отношения тирана и жертвы, нравственного мучителя и беззащитного существа можно пытаться разорвать разными способами. Но ценою тому — загубленная
жизнь, сокрушенная личность. Прижав к груди икону, выпрыгнуть из окошка на петербургскую мостовую, как поступила Кроткая Достоевского, казнив тем самым нравственно своего мужа-деспота, любившего ее втайне до беспамятства?
Бывши обманутой в первой любви, заледенеть душою на всю оставшуюся жизнь, да и сохранить неизменным домашний уклад, заведенный еще скупым отцом, как то сделала Евгения Гранде?
Укрепляя дело рода купцов Железновых и желая вывести в люди если не детей, так хоть внука-наследника, править властной рукой по старинке, как решила то горьковская Васса?
Вера Филипповна Е. Солодовой, христианская душа, свои пятнадцать лет молодости, отданные старику мужу, вычеркнутыми из жизни вовсе не считала. И гулять по собственной волюшке ее не тянет. Привязывают женщину к миру труды добротолюбия и милосердия, как нельзя лучше соответствующие ее деятельно-созерцательной натуре, органично вытекающие из нее. Управлять толково имуществом эта русская женщина сумеет. И ни к чему ей для того притеснять кого-то из ближних. Пусть даже пойдет она когда-нибудь замуж за Ераста либо кого другого, помыкать супругом не станет. Как знать, со временем, может, и развернется такая Вера Филипповна на поприще торговли либо ткацкого производства под стать русским купцам да промышленникам, прославленным сегодня как отечественные филантропы и меценаты...
Да, понять ту многозначность, что выказана в роли Веры Филипповны, мы можем, пожалуй, только теперь, когда редко встречавшаяся в театральных афишах пьеса «Сердце не камень» вдруг начинает идти с большим успехом.
Через десять лет после героини Островского актриса сыграла Марию Львовну в поставленных Борисом Бабочкиным «Дачниках». Немало язвительности и желчного юмора содержал тот спектакль по пьесе Максима Горького, но хотя бы один пуд любви из пяти чеховских, что были в «Чайке», здесь также наличествовал. На фоне пессимистических стонов и всхлипов, погасших взоров и усталых жестов дуэт Марии Львовны и Власа (Виктор Коршунов) воспринимался как вдохновенная мелодия, исполненная в мажоре. Постановщик проницательно сгладил разницу в возрасте между влюбленными, чтобы исключить даже возможность насмешки над ними. Эта женщина гораздо моложе своих тридцати семи, настаивали и режиссер, и актриса. Блестящие глаза, гордая посадка головы, развернутые плечи, порывистость и в то же время изящная плавность движений — поистине победительной женственностью наделяла Е. Солодова свою героиню. Было в ней нечто неуловимое, что притягивало Власа. Прекрасное лицо, смелость, уверенность — конечно, свежие, глубокие, оригинальные мысли — безусловно. Но и то, что не передать словами, — внутренняя молодость, неистраченность...
И было немало ролей в пьесах современных драматургов: военврач Анна Греч в «Так и будет» К. Симонова, Мать в «Криминальном танго» Э. Раннета, колхозница Артине в «Птицах нашей молодости» И. Друцэ.
Ее героини становились старше, все чаще она играла матерей. В начале 80-х состоялась новая встреча Е. Солодовой с толстовской драмой «Живой труп», только теперь актриса играла не Лизу, а ее мать Анну Павловну. Мать и дочь — какая благодатная тема! Эта мать знала дочь как свои пять пальцев. Лиза не умела дать деньги доктору, приходившему к больному ребенку, стыдилась: «Он спас мне больше чем жизнь, а я даю деньги. Что-то тут такое неприятное». Анна Павловна не стыдилась: «Давай я дам. Я умею как. Очень просто...» Мать не склонна была смешивать вопросы, требующие элементарных житейских навыков, с нравственными проблемами. Аристократам вообще не пристало проявлять горячность по пустякам. Как, впрочем, не следовало даже при очень сильном желании выходить за пределы своего круга. Анна Павловна сразу почувствовала, что Протасов не пара ее Лизе, потому что его всегда тянуло вырваться из круга лучших (аристократия в переводе означает «власть лучших»), выпасть за его пределы, ну а ведь там «охлос», то есть худшие («маргиналы», говоря нынешним языком). Лизе было дано безукоризненное воспитание, Анна Павловна постаралась: Федя Протасов не зря называл свою жену идеальной женщиной. Вот только изюминки в ней не было. И не было столь ценимой Федей игры в их семейной жизни. Но ведь Лиза при всем отличии от матери — сколок с нее, такой вот, сыгранной Е. Солодовой; откуда же игре особенной взяться?
А самой актрисе хотелось играть больше, были силы, умение, желание. Но, увы, стремления актера в силу многоразличных причин редко совпадают с предлагаемыми обстоятельствами. Наконец, в самом начале 80-х — долгожданная роль в комедии Александра Галина «Ретро». Впрочем, бенефисными здесь оказались роли не для одной Солодовой, но еще для трех актеров, всю свою творческую жизнь связанных с Малым театром, — И.А. Любезнова, Г.Я. Деминой, М.Н. Овчинниковой. Драматург неожиданно открыл для отечественного искусства тему «Вы чье, старичье?», почуяв зреющие подспудно в обществе острокризисные явления. Пьеса была очень точно и бережно прочитана в филиале на Ордынке постановщиком Леонидом Хейфецем и режиссером М. Велиховой. После возник даже особый литературно-музыкальный сценический жанр «ретро», а вот сегодня, вероятно, уже следует напомнить содержание этих «Отцов и детей» времен позднего социализма.
В забитой старинной мебелью огромной московской квартире живет обеспеченная семейная пара — Леонид занимается комиссионной торговлей антиквариатом, Людмила — директор престижной спортивной школы. В гости из Курска приехал вдовый отец Людмилы, Николай Михайлович Чмутин, и Леонид, желая облегчить участь одинокого старика, приглашает в дом трех «невест» соответствующего возраста.
Поначалу кажется, что на долю четырех стариков остались одни воспоминания. Это так и не совсем так. И пролетарий, мастер золотые руки Чмутин, и медсестра Нина Ивановна Воронкова, и бывшая артистка кордебалета Роза Александровна Песочинская, и потомственная интеллигентка Диана Владимировна Барабанова (ее играла Солодова) оказывались способными ощутить себя неким единым целым — сверстниками, представителями одного поколения, потому что сохранили общие незабываемые воспоминания о большой, вместе со страной прожитой, пусть и очень трудной, жизни. Испытание войной у них было одно на всех, и история, та, что пишется с большой буквы, у них тоже общая. Из трех пожилых женщин только Барабанова имеет сына и внуков, для них и продолжает трудиться. Ах, эти «амбивалентные» сорокалетние детки конца застойных 70-х — хмурые, скучающие со своими университетскими дипломами, анемичные, вялые. Инфантильные, несмотря на немалый возраст! Не желают становиться отцами, даже имея детей. Не хотят взваливать на свои плечи ношу ответственности за себя, собственную семью, страну, наконец. Тот же Ленечка — чуть ли не копия сына Дианы Владимировны, разве что поудачливее.
Актриса вводила в спектакль тему взаимной ответственности отцов и детей. Духовностью последние, если судить по Леониду, не блещут, так чья ж в том вина? Не случайно именно героиня Солодовой, которой, кажется, страданий выпало даже больше, чем другим (война унесла любимого мужа, по намекам можно было догадаться, что отец, профессор права еще дореволюционной поры, был репрессирован в 30-х), утверждала: «У человека ведь живое сердце, а не капроновое». Именно героиня Солодовой совершала действенный поступок, принеся Чмутину деньги на билет до его родной деревни.
Замечательно слаженный актерский квартет разыгрывал лирико-комедийную партитуру по нотам и по душе. Мелодия и впрямь получалась щемящая, трогательная, незабываемая...
Знаете, наверное, и сами: читанная, слышанная когда-то фраза вдруг всплывает в памяти и отчетливо так выговаривается: «Давно уже я, грешница, лапши не ела», к примеру. В «Дяде Ване» этим вздохом няня Марина, у которой явно свои, особенные отношения с Богом и временем, сетовала, что с приездом Серебряковых заведенный от веку порядок деревенской жизни спутался, порушился. Ох уж старая — все примечает, все помнит, всех терпит и любит, умирительница и утешительница. Так и видишь ее склоненной над замученным болью Серебряковым, так и слышишь ее ласковое воркование: «Старые — что малые, хочется, чтобы пожалел кто, а старых-то никому не жалко. Пойдем, батюшка, в постель... Пойдем, светик... Я тебя липовым чаем напою, ножки твои согрею... Богу за тебя помолюсь...» Заговаривает боль, а у самой-то тоже ноги «так и гудут».
Каждый о своей боли печется, а Марина самоотверженным уходом за другими, состраданием к ним лечится и спасается.
Почему-то при взгляде на фигуру «вечной няни», какой ее представила актриса, вспоминалась глубочайшая мысль Герцена о русском народе: «Он не верит в свое настоящее положение...» Ведь и небо в алмазах, и милосердие, в котором потонет зло мира, в монологе взлелеянной няней Сонюшки — все это преломленное отражение народных верований в справедливость, народного воззрения на мир, носительницей которого в спектакле выступает старая Марина в исполнении Елизаветы Солодовой. Уже в «Трех сестрах» Чехов покажет, как вытесняют в небытие Маринину сестру во Христе, такую же извечную труженицу — Анфису. А дальше господа «забудут» в пустом доме рыцарски верного им слугу Фирса.
В спектакле-сказке для детей «Снежная королева» Елизавета Михайловна Солодова играет бабушку. И кому, как не ей, говорить с юными зрителями, впервые переступающими порог Малого театра, о том, что сердце человеческое не камень, не кусок льда, а вместилище, средоточие и корень всех лучших наших чувств — доброты, верности, горячей любви?!

3 апреля скончалась народная артистка России Елизавета Михайловна Солодова. Малый театр приносит искренние соболезнования родным и близким актрисы. О месте и времени прощания с актрисой будет сообщено позднее.

НЕКРОЛОГ

3 апреля скончалась народная артистка России Елизавета Михайловна Солодова. Она служила Малому театру на протяжении 63 лет. Играла ведущие роли русского и зарубежного классического репертуара, среди которых Вера Филипповна («Сердце не камень» А.Н.Островского), Лиза Протасова и Анна Павловна («Живой труп» Л.Н.Толстого), Долгова («Касатка» А.Н.Толстого), Рашель («Васса Железнова» М.Горького), Софья («Горе от ума» А.С.Грибоедова), Марья Львовна («Дачники» М.Горького), фру Альвинг («Привидения» Г.Ибсен), Арина Петровна («Господа Головлёвы» по М.Е.Салтыкову-Щедрину), Кухарникова («Дети Ванюшина» С.Найдёнова), Анна Греч («Так и будет» К.Симонова), Марина («Дядя Ваня» А.П.Чехова) и многие, многие другие.
В течение восемнадцати лет Елизавета Михайловна преподавала в театральном училище им. М.С.Щепкина. А кинозрители любят ее благодаря участию в фильмах и телеспектаклях «Васса Железнова», «Первая любовь», «Романс о влюблённых», «Дачники», «Фронт в тылу врага», «Открытое сердце», «Мелодии белой ночи», «Тихая застава», «Холодное лето пятьдесят третьего».
Яркий талант в сочетании с трудолюбием, высочайший профессионализм, добросовестность и ответственность, острый ум, прямота и искренность – эти качества запомнятся всем, кто знал Елизавету Михайловну Солодову. Мы навсегда сохраним светлую память о ней.

Выражаем глубокие соболезнования родным и близким Елизаветы Михайловны.

Коллектив Малого театра

О гражданской панихиде и похоронах будет объявлено дополнительно.

16 января – день рождения народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. Поздравляем!

Губернатор Николай Виноградов встретился с актерами Государственного академического Малого театра[link g-vladumir-2010">

ИЗ ВЛАДИМИРА С ГРИБАМИ

Губернатор Николай Виноградов встретился с актерами Государственного академического Малого театра

В рамках фестиваля «У Золотых ворот» с актерами Государственного академического Малого театра встретился губернатор Николай Виноградов. Напомним, с постановки Малого театра – «Горе от ума» начался масштабный театральный форум.

На встрече Николай Виноградов подчеркнул: проведение подобного фестиваля на Владимирской земле - почетная и в то же время ответственная миссия. В этом году фестиваль «У Золотых ворот» приобрел невиданный размах. 11 театров со всей России и даже из ближнего зарубежья привезли во Владимир свои спектакли. А государственный академический Малый театр пьесой «Горе от ума» открыл свой 255-ый сезон. Губернатор Николай Виноградов приготовил для гостей подарок: «Мы приготовили вам грибы. Я думал, что вы сегодня уезжаете и сразу, пока вы завтракаете, мы их поджарим. Вы все равно их с собой возьмете».

Участники встречи заметили: такие фестивали не только интересны зрителю. Они прежде всего поднимают статус Владимира как крупного театрального города. По мнению актеров, открытие прошло более чем успешно. Артисты поделились с главой региона своими эмоциями от общения с залом.

Елизавета Солодова, народная артистка России отметила: «Для меня это будет очень счастливый период моей жизни, когда я была во Владимире. И зрители, которые аплодировали и смеялись там, где надо, там чего я хотела».

Напомним, что итоги фестиваля «У Золотых ворот» подведут 26 сентября. Тогда же и назовут имя театра-победителя. Обладателя главного приза - хрустальной шапки Мономаха.

Ирина Германова
ВГТРК Владимир, 21 сентября 2010 года

«Мольер» («Кабала святош») М. А. Булгакова в Малом театре...

«ЖИЗНЬ В ТЕАТРЕ»

«Мольер» («Кабала святош») М. А. Булгакова в Малом театре

Произведения Мольера пусть и редко, но все же попадали в афишу этого коллектива — взять хотя бы «Плутни Скапена», в постановке Евгения Весника (1977) или до сих пор идущего «Мнимого больного» в режиссуре Сергея Женовача (2005). Мольер же в качестве действующего лица спектакля вышел на сцену Малого театра впервые. Соответственно в первый раз появились в его репертуаре посвященная классику французской и мировой драматургии пьеса и имя ее автора — Михаила Булгакова. Все это дает основание считать спектакль режиссера Владимира Драгунова событием для «Дома Островского».

А для играющего Мольера худрука театра Юрия Соломина — событием вдвойне. Ведь впервые за шесть лет он выступил в новой роли.

Кстати, предыдущим героем Юрия Соломина тоже был служитель Мельпомены — трогательно мечтавший о своем «маленьком театрике» скромный артист Сен-Феликс из выпущенного самим Соломиным спектакля «Таинственный ящик» (2003). Так что при всем различии «предлагаемых обстоятельств» булгаковской драмы и водевиля Петра Каратыгина, образ Мольера позволяет Соломину продолжить разговор, начатый им ролью Сен-Феликса, попытаться на сей раз при помощи пьесы Булгакова сказать нам нечто важное о деле, которому отдана большая часть его жизни.

Однако данное решение нельзя отнести к разряду оригинальных. Все-таки к подобному способу уже прибегали многие коллеги Соломина. В том числе: Сергей Юрский в осуществленной им в питерском БДТ собственной режиссерской версии пьесы Булгакова (1974), Юрий Любимов в телефильме Анатолия Эфроса «Всего несколько слов в честь господина де Мольера» (1973), Олег Ефремов и Олег Табаков во мхатовских спектаклях Адольфа Шапиро (1989, 2001), Сергей Арцибашев в Театре на Покровке (2000) и Александр Ширвиндт в Театре Сатиры (режиссер — Юрий Еремин, 2009).

Для большинства этих крупных творческих личностей — актеров, режиссеров, руководителей театров, — едва ли не ведущим в пьесе был «мотив» противостояния художника и власти. И это казалось естественным, если принять во внимание и их отнюдь не простые, личные судьбы, и трагическую биографию самого Михаила Афанасьевича Булгакова (зная о которой мы имеем полное право ассоциировать Булгакова с Мольером). И — многострадальный путь его датированного 1929-ым годом драматургического творения, с трудом «пробивавшего» себе «дорогу» на сценические подмостки (один только мучительный выпуск спектакля МХАТа в 1936-ом чего стоит!). А — иногда согласно чьему-то злому умыслу сопутствующего печальным «страницам» истории российского театрального искусства (например, историю со снятием Анатолия Эфроса с поста главного режиссера столичного Театра имени Ленинского Комсомола в 1966-ом)…

Владимир Драгунов, известный своим неизменным уважением к любому литературному материалу, все авторские акценты, безусловно, сохраняет. Правда, в его спектакле некогда очень громко «звучавший» социальный аспект сюжета несколько смикширован.

Спектакль Драгунова — о театре (поэтому для заголовка настоящей рецензии как нельзя лучше подошло название пьесы американца Дэвида Мэмета), о театральном закулисье. С его бесконечными романами, непрекращающимися интригами и необычной на взгляд стороннего наблюдателя как будто специально «наэлектризованной» атмосферой.

Избранный режиссером «ракурс» объясняет и подчеркнутую театральность оформления спектакля (основными элементами декорации Станислава Бенедиктова становятся различной фактуры занавеси — от тяжелого «супера» до легких полотнищ, являющихся и фоном для разворачивающихся на сцене событий и их полноправными «участниками»), и красочность придуманных Валентиной Комоловой костюмов. А — главное энтузиазм, который на протяжении двух с половиной часов удается сохранить артистам, не часто имеющим возможность сыграть, по сути, самих себя.

И тут стоит особо отметить молодых — Марию Андрееву (обаятельная, лукавая Арманда Бежар), Алексея Фаддеева (играющего талантливого, но склонного к компромиссам Захарию Муаррона). Заметен и Максим Хрусталев в роли Бутона — тушильщика свечей и слуги Мольера.

Но как бы достойно ни выглядела в спектакле молодежь Малого, основную «нагрузку» несут все-таки мастера старшего (а в этом спектакле в небольшой роли Ренэ — няньки Мольера, занята Елизавета Солодова, в 2008-отметившая шестидесятилетие служения старейшей отечественной сцене) и среднего поколений театра. Среди них — Александр Клюквин (сдержанно, без каких-либо дополнительных эффектов играющий Маркиза де Шаррона, архиепископа Парижа), Татьяна Лебедева (которая с большим чувством проводит «партию» Мадлены Бежар), Борис Клюев (его изысканный, ироничный Людовик Великий, Король Франции становится подлинным украшением спектакля). И, конечно, - Юрий Соломин, чьим уставшим, моментами даже каким-то обреченным Мольером во всех ситуациях движет, прежде всего, долг.

Долг перед Армандой и их будущим ребенком, перед Мадленой (доверительными отношениями с ней Мольер-Соломин дорожит, думается, не меньше, чем любовью к Арманде). Наконец, — перед своими товарищами по театру, об ответственности за которых, равно как и о тщетности борьбы с теми, от кого зависят наиболее важные решения (недаром в 1990-1991 он был министром культуры РСФСР) Юрий Соломин знает не понаслышке.

Но при этом, несмотря на доминирующие в «партитуре» роли Мольера личностные, сокровенные «ноты», Соломин, чтобы публика впрямую не идентифицировала его с Мольером, оставляет крохотный «зазор» между собой и своим персонажем.

А в финале спектакля артист и вовсе разрешает себе совсем уж откровенный «апарт» к зрительному залу. Именно он (а не Лагранж - Александр Ермаков, как это положено тексту Булгакова) сняв парик, произносит заключительные реплики пьесы, рассказывая нам о том, как умирал Мольер.

Соломин делает это размеренно, без лишнего ажиотажа, констатируя конкретные факты и одновременно сочувствуя булгаковскому герою. Так, наверное, человеку театра и подобает говорить о своем собрате по профессии.

Майя Фолкинштейн.

«Современная драматургия» № 2 за 2010 год.

16 января – день рождения народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. От души поздравляем Елизавету Михайловну и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и еще многих встреч с благодарным зрителем на сцене Малого театра!

«Звуковой архив Малого театра»

НЕЛЛИ КОРНИЕНКО В СПЕКТАКЛЕ «ТАК И БУДЕТ» К.СИМОНОВА

1 августа исполняется 50 лет служения Малому театру народной артистки России Нелли Ивановны Корниенко. Публикация записи спектакля посвящена этой знаменательной дате…

«Звуковой архив Малого театра»

НЕЛЛИ КОРНИЕНКО В СПЕКТАКЛЕ «ТАК И БУДЕТ» К.СИМОНОВА

1 августа исполняется 50 лет служения Малому театру народной артистки России Нелли Ивановны Корниенко. Публикация записи спектакля посвящена этой знаменательной дате…

К.Симонов

«ТАК И БУДЕТ»

Пьеса в 3-х действиях

ФОТОГАЛЕРЕЯ

Часть 1 (18,3 Мб)
Часть 2 (15,4 Мб)
Часть 3 (15,4 Мб)
Часть 4 (15,6 Мб)
Часть 5 (21,5 Мб)
Часть 6 (18,8 Мб)
Часть 7 (12,8 Мб)
Часть 8 (21,7 Мб)
Часть 9 (13,2 Мб)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ
Фёдор Алексеевич Воронцов, академик — Михаил Жаров
Оля – Нелли Корниенко
Тётя Саша, сестра академика – Татьяна Панкова
Дмитрий Иванович Савельев, полковник – Виктор Коршунов
Иванов, полковник — Роман Филиппов
Сергей Синицын, архитектор – Борис Клюев
Степан Степанович Чижов, управдом — Аркадий Смирнов
Анна Григорьевна Греч, майор медицинской службы – Елизавета Солодова
Надя – Людмила Пирогова
Вася, ординарец Савельева – Виктор Борцов
Ваня – Зинаида Андреева

Ведущая – Ирина Ложкина

Постановка — Л.В. Варпаховского
Режиссер — В.С. Сверчков
Художник — Л.В. Варпаховский и В.А. Клотц.

Премьера – 8 марта 1970 года

Запись 1970-х гг.


Из книги Ю.А.Дмитриева «Академический Малый театр. 1941-95».

Пьеса Симонова «Так и будет» в большей степени обращалась к устройству послевоенного мира. Пошла она в постановке Л.Варпаховского и оформлении В.Клотца в августе 1970 года. Спектакль имел значительный успех, в 1979 году его сыграли в трехсотый раз, и он и дальше сохранялся в репертуаре.
Варпаховский так говорил об этой постановке: «Спектакль этот дорог тем, что свято выполнял долг искусства: чувства добрые лирой пробуждать, даже в рассказе о самых суровых временах. Даже в названии его есть вера в счастье» («Так и будет» в Малом театре. — «Театр», 1970, № 4, с. 121. 2Там же, с. 121). В другом случае Варпаховский вспоминал, что полюбил Симонова за то, что писатель видел в человеке прежде всего добрые начала.
Варпаховского как постановщика больше всего интересовало, о чем думают люди, понимающие, что война подходила к концу, как они собираются в мирных условиях устраивать свое бытие. Симонов соглашался с режиссером, что именно эта тема должна стать в спектакле ведущей, но добавлял, что необходимо также показать, что такие высокие чувства, как дружба, уважение людей друг к другу с особенной силой выявились в военной обстановке. «Если мне в какой-то мере удалось изобразить в пьесе черты людей военного времени, может быть, именно этими чергами они окажутся близки сегодняшнему зрителю» («Так и будет» в Малом театре. — «Театр», 1970, № 4, с. 121. 2Там же, с. 122).
Звучала музыка, исполняемая военным оркестром. И за первым занавесом оказывался другой, прозрачный, заклеенный накрест бумажными полосами, так во время войны оклеивали окна, чтобы не вылетали стекла при бомбежке.
Возвращался в свою квартиру фронтовик, инженер-полковник Савельев, архитектор по гражданской специальности (Г.Куликов). Но квартира оказывалась занятой, сюда, после того, как его жилище разбомбили, въехал академик архитектуры Воронцов (М.Жаров). Когда-то Савельев учился по его книгам. Бывшего хозяина, вернувшегося с фронта, встречали в высшей степени приветливо, и он оставался здесь жить.
А вообще война нанесла жестокие раны почти всем действующим лицам. Погибла семья Савельева. Ему приходилось взрывать мосты, которые строил академик. Но в том-то и дело, что люди не озлобились, сохранили душевную доброту, готовы к высоким порывам. Савельев воевал, но по натуре он штатский человек, глубоко и тонко чувствующий красоту. Ольга Воронцова потеряла жениха, конечно, это для нее большое горе, но благородство, умение любить в ней сохранилось.
Военный хирург Анна Греч (Е.Солодова) молода и красива, она испытывала безответное чувство к полковнику Савельеву. Это приносило ей страдания, но она преодолевала свою боль и способствовала образованию брачного союза между Савельевым и Ольгой. Солодова убедительно показывала драму одинокой и гордой женщины, умеющей сохранять достоинство при самых сложных обстоятельствах. И тем более, рядом с нею становился очевиден эгоизм Савельева и Ольги, не желающих, да и не способных видеть в своем увлечении страданий той, которая во многом им помогла.
А сестра Воронцова (Е.Шатрова) — деревенская женщина, с ловкими, не знающими покоя руками, энергичной походкой. Она привносила в дом, в котором жила, уверенность и сердечность.
Даже война не в силах уничтожить в людях добро и сердечность, писал критик (См.: Абрамова Д. Так должно быть, так будет. — «Сов. культура». 1970, 3 сент.).
И действительно, эти качества всеми силами утверждали и драматург, и постановщик, и актеры. А в конце спектакля вспыхивал победный салют, взят еще один город, загорались огни в темной квартире, знаменуя победу, а это значило — общую радость.
Присутствовала в спектакле и драматическая нота. Война продолжалась, Савельев возвращался в свою часть, то есть снова на фронт. Кто мог знать, увидится ли он еще с Ольгой? Война никому не гарантировала жизни. Но играл оркестр, звучал вальс, и хотелось, чтобы все было хорошо.
Ощущалось в спектакле очевидное стремление к назидательности, менторству. Прежде всего это шло от пьесы, и нужны были большие усилия режиссера и актеров, чтобы это преодолеть.
Ставя или, как он говорил, сочиняя спектакль, Варпаховский ориентировался на конкретных актеров, потому что всегда знал, кто именно будет играть ту или другую роль (См.: Исенова М. «Мирные люди». — «Моск. комсомолец», 1975, 25 марта). И надо сказать, что в этом спектакле актеры добились больших результатов.
Воронцов, каким его показывал Жаров, любил покрасоваться, а то представить себя этаким простаком, хотя отлично знал цену своему дарованию. Во всем его поведении чувствовалась мужицкая хватка, отсутствовала художественная изысканность. Сразу ощущалось, что он интеллигент в первом поколении, но человек в высшей степени талантливый.
Анна Греч у Солодовой, конечно, военный врач, но она и женщина, и то, что Савельев предпочел ей другую, для нее трагедия. И когда она танцевала с Савельевым вальс, становилось очевидным, какое ей это доставляло удовольствие. А в финале спектакля, провожая Савельева на фронт, они с Ольгой стояли рядом, как две сестры, и это производило большое впечатление.
Савельева — Куликова отличала душевная деликатность, даже стеснительность, он боялся быть назойливым, отсутствовала в нем внешняя бравада, очевидны были благородство, искренность.
А в целом спектакль производил оптимистическое впечатление, ощущение того, что победа близка и что после нее люди обязательно найдут счастье.
Конечно, в послевоенные годы в жизни складывалось далеко не все просто и счастье не всем улыбалось. Но спектакль всей своей направленностью заставлял верить, что жизнь после войны принесет людям радости.

«Звуковой архив Малого театра»

«СЕРДЦЕ НЕ КАМЕНЬ» А.Н.ОСТРОВСКОГО

28 сентября исполнилось 60 лет служения Малому театру народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. Предлагаем послушать запись спектакля, в котором актриса с успехом играла роль Веры Филипповны…

«Звуковой архив Малого театра»

«СЕРДЦЕ НЕ КАМЕНЬ» А.Н.ОСТРОВСКОГО

28 сентября исполнилось 60 лет служения Малому театру народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. Предлагаем послушать запись спектакля, в котором актриса с успехом играла роль Веры Филипповны…

А.Н.Островский

«СЕРДЦЕ НЕ КАМЕНЬ»

Комедия в четырех действиях (134 Мб)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА И ИСПОЛНИТЕЛИ:

Потап Потапыч Каркунов — Георгий Ковров
Вера Филипповна, его жена — Елизавета Солодова
Халымов, подрядчик — Николай Светловидов
Аполлинария Панфиловна, его жена — Елена Шатрова
Константин Лукич Каркунов — Иван Любезнов
Ольга Дмитриевна, его жена — Александра Щепкина
Ераст — Дмитрий Павлов
Огуревна — Лидия Орлова
Иннокентий, странник — Михаил Жаров
Фабричный — Владимир Колосов
Пояснительный текст — Ольга Высоцкая

Режиссер-постановщик — Л.А. Волков
Художник-постановщик — В.В. Мешков (Харьков).
Премьера – 12 мая 1954 года.
Запись 1956 года.


Текст пьесы на сайте «Библиотека драматургии»

28 сентября исполняется 60 лет работы в Малом театре народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. От души поздравляем актрису с этой знаменательной датой и желаем ей крепкого здоровья, хорошего настроения и еще многих встреч со зрителем на сцене Малого театра!

16 января – день рождения народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. Сердечно поздравляем актрису и желаем ей крепкого здоровья, твердости духа и многих встреч с благодарным зрителем на сцене Малого театра!

85-летие народной артистки России Елизаветы Солодовой отмечает сегодня Малый театр, которому она посвятила почти шесть десятилетий творческой деятельности...

85-ЛЕТНИЙ ЮБИЛЕЙ ОТМЕЧАЕТ ЕЛИЗАВЕТА СОЛОДОВА

85-летие народной артистки России Елизаветы Солодовой отмечает сегодня Малый театр, которому она посвятила почти шесть десятилетий творческой деятельности. Президент России Владимир Путин направил юбиляру поздравление, в котором отметил: «Вы по праву принадлежите к замечательной плеяде мастеров, прославивших отечественное драматическое искусство. Не одно поколение зрителей хорошо знает и любит Ваши работы, отмеченные редким даром, обаянием и глубиной постижения образа. Коллеги по актерскому цеху неизменно восхищаются Вашей преданностью родному театру, уникальным творческим долголетием и искренним желанием помогать талантливой молодежи».

Выпускница ГИТИСа Елизавета Солодова в 1948 году была приглашена в Академический Малый театр, с которым связана до сегодняшнего дня. На старейшей драматической сцене страны она создала целую галерею ярких, достоверных и запоминающихся образов.

Как сказал заместитель художественного руководителя Малого театра Валерий Подгородинский, «неисчерпаемые возможности незаурядного таланта Елизаветы Михайловны Солодовой позволили ей создать на прославленной сцены ведущие образы в пьесах классиков и современных авторов». Среди них — Софья в «Горе от ума» Грибоедова, Лиза Протасова в «Живом трупе» Толстого, Рашель в «Вассе Железновой» Горького. По словам Подгородинского, одной из лучших ролей, сыгранных актрисой за последние годы стала сердобольная нянька Марина из спектакля «Дядя Ваня» Чехова.

ИТАР-ТАСС, 16.01.2007

ЕЛИЗАВЕТА СОЛОДОВА

В день юбилея мы публикуем очерк Светланы Овчинниковой, посвященный жизни и творчеству актрисы…

ЕЛИЗАВЕТА СОЛОДОВА

В день юбилея мы публикуем очерк Светланы Овчинниковой, посвященный жизни и творчеству актрисы…

Это противоречит всем литературным канонам, но я начну рассказ о народной артистке России Елизавете Михайловне Солодовой с цитаты, а точнее - с небольшой заметки, что в 1977 году, к юбилею актрисы, была опубликована в «Вечерке». Написала ее ровесница Солодовой Нина Александровна Велехова, столь же известный театральный критик, сколь Солодова - именитая театральная актриса. И актриса кино, но об этом позже.

Вот эта заметка, названная «Из стаи птиц нашей молодости»:
«Когда произносят имя Елизаветы Солодовой, в моей памяти возникает звуковой, фонетический образ актрисы, в годы войны начавшей свою во многом примечательную актерскую карьеру. Голос - одно из драгоценнейших ее свойств. В нем скрыты, соотносясь и споря друг с другом, душевная сила, женственная таинственность, притягательность и строгая недоступность. И так же многокрасочна и неразгадываема улыбка этой женщины, почти всегда играющей на сцене тему классической русской духовной чистоты.

Тот курс ГИТИСа (Государственного института театрального искусства. - CO.), на котором она училась, - курс М.М.Тарханова, В.В.Белокурова и В.И.Мартьяновой - уехал в Таганрог, образовав Драматический театр имени А.П.Чехова. И завоевал свою славу подобно настоящим русским просветителям, не боящимся скуки провинциальных городков старой России. Шел 1944 год, еще не отгремели пушки, а «Три сестры», в которых Солодова играла загадочную мечтательницу Машу, вызывал восторг таганрожцев.

Насколько я могу судить, Солодова никогда не любила богемного стиля жизни актера: ее личная жизнь и вся ее манера вести себя не давали повода для сплетен. Я думаю, что Солодова была одной из самых оригинальных актрис театра в Таганроге: ее мастерство сопутствовало глубине и искренности мира ее чувств.

Но Москва манила не только чеховских сестер... Сцена Малого театра открывала перед Солодовой широкую дорогу, а режиссеры угадали незаурядность ее дарования: Рашель, которая боролась с Вассой Железновой за сына, оскорбленная Лиза, оставленная Протасовым, умная и смелая Мария Львовна, пленившая Власа в «Дачниках», Вера в «Сердце не камень» Островского были теми, что находили в ней богатый цветами художественный отклик. Но лучше всех казалась мне ее чудесная Артина в постановке Бориса Равенских «Птицы нашей молодости» Иона Друцэ, Артина, которой тетушка Руца гадала на картах - придет ли ее любимый муж с войны и, главное, спросит ли ее, была ли она ему верна? Потому что именно своей верностью ему гордится Артина.
Солодова могла играть больше, чем ей довелось, но сцена сперва зовет, а потом иногда забывает о своем предсказании. Но нет, творчество Елизаветы Солодовой не прошло бесследно в нашей истории: она была и остается одной из птиц нашей молодости, и тот, кто видел ее на сцене, знает ее красивый и строгий полет».

Как же случилось, что девочка из беднейшей крестьянской семьи стала народной артисткой, отдав театру 59 лет жизни, из них 55 -Малому?

Е.СОЛОДОВА: Семья наша крестьянская была очень бедной. Отец был полуграмотный: ходил к священнику километра за три пешком учиться, но что-то в их отношениях не заладилось... Так больше в школу и не ходил. Мать сама выучилась кое-как читать по складам. Первые четверо детей в семье умерли. Может быть, потому, что родители были очень молоды: мать вышла замуж семнадцати лет, отец женился в девятнадцать... Так что первых двух мальчиков и двух девочек они схоронили. А последние пятеро, начиная с сестры Зои, потом меня, потом Павла, Саши, Юры выжили... Сейчас осталась я одна, больше никого уже нет. Потому, когда меня спросили, каким спектаклем я хочу отметить свой 80-летний юбилей, я ответила, что всех людей, которые меня любили и которых любила я, уже нет в живых...Нет мужа - он умер молодым... К тому же, если бы у меня была роль, в которой я бы вышла и захватила зал. Но ведь такой-то роли нет...

Ну, здесь я с актрисой не согласна.
Сегодня Солодова играет на сцене Малого театра три роли. Одну - в спектакле для детей: Бабушку в «Снежной королеве». Две другие вполне сгодились бы для бенефиса.
Одна из них - нянька Марина в чеховском «Дяде Ване», одном из лучших спектаклей сегодняшнего Малого театра. Помню острое впечатление от премьеры.
«Музыка играет так весело, бодро, и хочется жить!» - скажет Чехов в другой своей пьесе. Четыре часа спустя музыки не будет. А что касается желания жить... Трагизм спектакля, плотный, отчаянный, его не спровоцирует.

А пока, перед началом, военный оркестр возле Малого театра наяривал на всю Театральную площадь. Одетый по форме 1896 года. Он обещал праздник, он заманивал на него, он его уже создавал.
И распахнутая сцена, так красиво обустроенная художником Валерием Левенталем - с усадьбой, садом, роялем и роскошным букетом на нем, - тоже из праздника. Который обещает жизнь. Но будет - существование. Будут - будни. Тягостные и очень подробные. И рассказ о них начнет Марина - Е.Солодова. Когда при зажженных еще в зале люстрах и рассаживающейся публике пройдет, хозяйничая, задержится у чайного стола...

С Солодовой начнется трагедия в этом спектакле.
Уж Марина с ее «Люди не помянут, зато Бог помянет» - казалась хлопотливо-уместна в этой жизни. Но Е.Солодова - актриса трагедийного плана. И играла она тревожно. Первая фраза в пьесе - ее. И с первой фразы в спектакле игралась трагедия.
Говорит народный артист России Виктор Борцов, партнер Солодовой в этом спектакле:
- Я играю с Елизаветой Михайловной Чехова. Часто за кулисами мы сидим и разговариваем. Она - мужественный человек: выдержала Каширку, операции, пришла и стала играть. У нее очень красивая дочка. Когда Елизавете Михайловне поставили онкологический диагноз, все мы очень переживали. Но дочка ее спасла...
Вся прелесть няньки у Чехова в том, что она старая, но работает, старается. А в нашем спектакле ясно, что она и самая умная, она -Чехов, она каждому находит лечащие слова. И моему Вафле:»Все мы у Бога приживалы».
Я видел «Дядю Ваню» во МХАТе с Ливановым, Кторовым, Тарасовой... А нянька там была между прочим, просто присутствовала. А у нас - главная».
В этой роли актриса могла выступить в свой юбилей.
И в роли Онуфриевны в спектакле «Князь Серебряный».
Говорит народный артист России Ярослав Барышев, партнер Солодовой в этом спектакле:
- Когда Елизавета Михайловна вводилась в «Князя Серебряного» на Онуфриевну, то очень по-доброму отнеслась к спектаклю, была радостная, ей и роль, и спектакль понравились.
Я заметил, что на репетициях эта актриса сразу берет очень глубоко, не от внешнего идет, а от внутреннего к внешнему.
Онуфриевна - мамка царя. Кто может говорить правду Грозному? Не смущаясь ничем? Это Вася Блаженный и мамка. Ей дано это право. Она видит, что царь делает не то, - и она заботится о душе его. И тут же может и пожурить его, и пожалеть, как ребенка.
Грозный ей тоже сын, его мамка вырастила, и она болеет за него, она готова на себя все взять, только бы он был нормальным...
И эта роль вполне бы сгодилась для празднования юбилея. Но актриса, очень требовательная к себе и ролям, решила иначе...

Так что вернемся к началу нашей беседы с Елизаветой Михайловной. К судьбе.
- Елизавета Михайловна, как же вы из деревни, где слова-то такого - «театр» - не знали, попали в актрисы?

Е.СОЛОДОВА: Слова «театр»у нас в семье, конечно, не знали. Но началась коллективизация. И я помню, когда возили навоз на колхозное поле, то половина с телеги хлоп на землю, а возница поехал дальше. И отец говорит:»Вот что значит не свое. Свое-то руками бы все собрал «. И мы уехали от колхоза в Рыбинск. В комнату 12-метровую, проходную...
И помню первую несправедливость, с которой я столкнулась: было объявлено соревнование, кто лучше устроит детей. Отец смастерил всем нам раскладушки. И на ночь мы укладывались рядком, каждый на своей постели. Я была в восхищении от того, что отец это придумал. Но его не отметили... Это была моя первая встреча с обидой... Отец прошел курсы кочегаров и работал на 26-м моторостроительном заводе. Мама сначала была в детском саду техничкой и, слава Богу, приносила нам остатки еды. Мы не голодали, мы выросли... И мама устроилась в театр гардеробщицей. Надо ли говорить, что я пересмотрела все спектакли ?
А завод в то время построил роскошный Дворец культуры. И я там выучилась танцевать, занималась в кружке художественного чтения и даже вышивки на машинке. Мы все вышли в люди. Один из братьев стал инженером. Два других закончили техникумы.

- А в актрисы-то как пошли?

Е.СОЛОДОВА: Закончила я школу. А во Дворце культуры кружок вел артист из Рыбинского драматического театра. Я же хотела поступать в Институт гражданского воздушного флота в Ленинграде, потому что там давали форму, а я устала быть одетой хуже всех... Но матери артист сказал:»Она способная, ей надо в театральный». И вот она мне говорит:» Куда ты поедешь в Ленинград? Ты поезжай в Москву, там моя родная сестpa в Подлипках живет, ты хоть раз в неделю к ней съездишь, щей похлебаешь. Поезжай, раз они говорят, что ты на артистку должна учиться». Ну я и поехала. И поступила в ГИТИС.
Правда, первые годы учебы радости не принесли: видно, сбывалось «пророчество» маминой злой соседки, которая, узнав, что Лиза поступает в театральный, заявила:
- А чего ей там делать? У нее голосище, как медный колокол! По причине этого самого «голосища» студентке Солодовой доставались роли главным образом кухарок и старух...
Когда на последнем курсе распределяли роли в дипломном спектакле «Три сестры», Солодова получила Ольгу. Но ректор института, великий театровед Стефан Стефанович Мокульский, сказал педагогу Лизы Белокурову:»Вы попробовали бы Солодову на Машу». А какая актриса, пусть еще и в студенчестве, не мечтает сыграть Машу? И когда Лиза Солодова прочитала знаменитое: «Мне хочется каяться, милые сестры...», ее подруге Нине Подоваловой пришлось отодвинуться. На Ольгу. А Солодовой дали играть Машу. Роль, ставшую судьбоносной в ее жизни. Роль, приведшую актрису в Малый. Когда из Таганрога ставший театром курс приехал в Москву на смотр творческой молодежи, руководитель Малого Константин Александрович Зубов увидел в помещении какого-то клуба спектакль «Три сестры». И Солодова получила приглашение в труппу Дома Островского.

Но это было позже. А пока, по окончании ГИТИСа:

Е.СОЛОДОВА: Приехали мы всем курсом на родину Антона Павловича Чехова, в Таганрог. Разместили нас по хозяйкам, пообещав им за это уголь. Угля не дали. Хозяйки злились и нас морозили. Но мы были счастливы - мы поехали играть: Нина Федина, дочка знаменитого писателя, Галя Вигулярная, Люся Антонюк, Саша Роговин, Лева Штейнрайх - они же все были москвичами. Сейчас стараются приехать сюда и хоть фиктивным браком зацепиться за столицу. Мы же поехали играть в Таганрог. В Таганроге нам зарплату не платили. Мы с утра прибегали репетировать, нам давали пятерку и привозили бидон молока. Или мамалыгу. После голодных студенческих лет это казалось чудом.
Потом, когда город нас узнал и полюбил, мы были прикреплены к обкомовской столовой. Это была пора настоящего счастья. Ростов нас тоже признал и полюбил: мы ежегодно там гастролировали. Это в Малом можно по три года не иметь новой работы, а в Таганроге мы выпускали каждый месяц по спектаклю. Я часто вспоминаю строчки:
«Все мгновенно, все пройдет. Что пройдет, то будет мило». Даже Великую Отечественную, эту жутчайшую трагедию... А я вспоминаю, как в пять утра меня разбудили артисты в Таганроге криком:»По-бе-да!», и мы вместе понеслись по городу и орали: «По-бе-да! « Хотя в войну я прошла через голод, бомбежки, через вшивость, через холод в неотапливаемом саратовском общежитии, куда эвакуировали институт, через донорство, за которое нам давали настоящий борщ... Я и сейчас помню его вкус...
И еще помню, как во время войны я получила по карточке на месяц соевый шоколад. И пошла смотреть «Коварство и любовь»Шиллера. И, засмотревшись, съела все... Там, в Таганроге, Солодова переиграла множество ролей: Юлию Тугину в «Последней жертве» Островского, Катю в «Хождении по мукам» А.Н.Толстого, Полю в «Мещанах» Горького... А потом была Москва и приглашение в Малый театр. - Вы, конечно, были рады?

Е.СОЛОДОВА: Нет, тогда испугалась... В Малом, конечно, была иная атмосфера, нежели в молодежном театре. Мне здесь было у кого учиться. Я была молодая и наивная и была в восторге буквально от всего, что застала здесь.
Помню, мама пришла смотреть пьесу Софронова «Московский характер». Я играю депутата Верховного Совета ткачиху Анну Кружкову. С Ваней Любезновым у меня по пьесе роман. Мама потом сказала:»Лиза, куда ты попала? Это же как храм!» Вот такое и у меня было ощущение. Хотя случалось разное.
Помню, дали мне роль Купавы в «Снегурочке» Островского. И уж я все эмоции выдала. Константин Александрович Зубов пришел на репетицию, категорически не принял мою работу, а назавтра должен был смотреть Художественный совет. Зубов меня вызвал к себе и перестроил всю роль, сказав: «Чему только тебя учили в ГИТИСе ?» На другой день я не смогла сделать ни того, во что верила, ни того, что предложил Константин Александрович. Я роль завалила. Меня с нее сняли. Причем сняли с треском: после обсуждения, на котором выступали наши «старухи «.
Турчанинова сказала, что «это не голос, а собачий лай», и вообще чего только не говорили... Я гордо ушла, так, что сказали: «С нее как с гуся вода!» Дошла до репетиционного зала, оглянулась - никого нет - зашла и легла. Дальше ноги уже не шли...
И когда распределили «Семью Лутониных», я должна была играть не героиню, которую рассчитывала получить, а роль второго плана.
А случилось так, что Константин Александрович принял в театр работавшую в Минске свою ученицу Валю Евстратову, и ей поручили главную роль. А я, как села со своим текстом, прикрылась им - и на него закапали слезы. И капали, и капали, и капали. Потом я подошла к режиссеру спектакля Леониду Андреевичу Волкову и попросила хоть раз в неделю порепетировать со мной Ольгу, главную героиню. И недели через две он предложил на репетиции мне и Евстратовой: «Давайте наоборот». А потом Владиславский мне сказал: «Лизочка, ты не роль сыграла - ты жизнь выиграла, потому что тебя уже собирались увольнять из Малого театра...»

Солодова играла много и играла хорошо. Но легко и просто ей ничего не давалось. Спросила актрису:
- Какая ваша лучшая роль?
- Самая любимая? - переспросила Елизавета Михайловна.

Е.СОЛОДОВА: Всегда увлекаешься чем-то новым. Но несомненно одно. Самая лучшая для меня роль та, где обретаешь свободу, достигаешь слитности с образом. Мы, актеры, не любим ролей, в которых себя не нашли, даже если это хорошие роли... Поиски настоящего, подлинного в изображаемом тобою характере - не простое дело. Иногда успех приходит тогда, когда спектакль уже давно идет... Интересна в этом отношении для меня была роль Рашели. История Рашели в исполнении Солодовой действительно нестандартна. Ввод молодой исполнительницы в спектакль был трудный - срочный. С первой исполнительницей, Д.Зеркаловой, работал сам Зубов. Работал много, долго... А дублерше Солодовой за неимением времени приходилось на лету перехватывать режиссерские интонации, делать роль «с голоса».

Е.СОЛОДОВА: И никак он не мог мне втолковать всего, что хотел. Бывало, чувствую, что не так играю, не то беру, но поправить не могу. Думала, мучилась... А потом, когда и Константина Александровича уже в живых не было, и спектакль почти не шел, выступали мы с «Вассой Железновой» в горьковский юбилей на родине писателя, и я вдруг как-то зажила в своей нелюбимой прежде роли. Не было в тот час для меня заученных мизансцен, была я сама - Рашелъ, и от сознания этого пришло какое-то особенное счастье...
Вообще Солодова, человек очень скромный, предпочитает говорить о том, что у нее, по ее опять-таки разумению, не получалось. Единодушно была признано большой удачей актрисы исполнение ею роли Лизы Протасовой в «Живом трупе» Толстого. Но сама Солодова говорит:

Е.СОЛОДОВА: Мне эта роль казалась неудачей. Спустя время я стала играть некоторые картины, например сцену с матерью Каренина, с наслаждением. Но некоторые -значит, не все...
Строга актриса и в отношении к знаменитой своей Любови Яровой в одноименной пьесе Тренева.

Е.СОЛОДОВА: Впервые создала этот сильнейший в советской драматургии женский образ Вера Николаевна Пашенная. В ту пору спектакль звучал современно. И главная сложность нашего спектакля заключалась в том, чтобы поколение, родившееся много лет спустя рассказанных со сцены событий, тоже ощутило их современность, их значимость. Но это все - общие слова. А вот как мне было играть?! Что играть? Особенно в первом акте - представляете?.. Я, то есть моя героиня, - и тифом переболела, и пешком тридцать верст прошла, и полотенце вдруг увидела, которое своими руками мужу вышила и отдала перед тем, как он на фронт ушел... А текст-то какой? Самый простой!.. Мы с Павлой - будто невзначай - короткими фразами перебрасываемся.

В Солодовой - Яровой покоряла постоянная, чуткая готовность человека к счастью. Вот, кажется, несчастлива она, муж пошел в белую гвардию - ненавистную, чуждую ей, а все равно глаза актрисы каждую минуту готовы были засветиться радостью, губы раскрыться в улыбке. И потому временное примирение Любови с обманувшим ее Яровым в спектакле объяснялось не только сильной любовью к мужу, но и огромной любовью к жизни, к ее радостям и свету. Солодова - Яровая была не трагической личностью, раздираемой внутренними противоречиями, но очень милым, очень целеустремленным, живым человеком, органически ненавидящим сомнения, несчастья, болезни, душевные муки. Не надлом, а радость принятия жизни были в тогдашней, в этой Яровой Малого театра.

Говорит народный артист СССР Евгений Матвеев, партнер Е.Солодовой по тому спектаклю:
- Елизавета Михайловна.... Она до такой степени нетипична, что даже сложно ее называть актрисой. Она с другой планеты. В нас есть стандартное понимание людей нашей профессии - эксцентричных, полных эмоциональных всплесков. А она - словно белая ворона. Будто незаметна в труппе. Она носит в себе нечто богатое, строгое, серьезное, что не растратила в трепотне театральных коридоров и гримерных.
Она носила роли, как женщины носят плод. Она словно все время копила в себе то, что можно потом отдать сцене.
Я даже немножко ее побаивался.
Мы партнерствовали в двух спектаклях: «Любови Яровой», где она играла Яровую, а я Ярового, и в «Сердце не камень», где я играл приказчика Ераста, а она Веру Филипповну.
Когда я видел ее, то мне становилось неловко, что я так легко входил на площадку, на которой была Солодова.
Она никогда не участвовала в сплетнях, в интригах... Была вне их.
Когда мы репетировали «Любовь Яровую», мне было и легко, и страшно. Вот болела, например, у меня голова, но я не мог себе позволить расслабиться. Потому что рядом - Солодова.
Никогда не забуду, как у Лизы умер отец, а дублеров у нее не было. Я играл с ней в этот день. И не могу описать все мое восхищение, восторг перед ее мужеством.
Это такая женщина: вот мы рассказываем анекдот, она входит -и всем становится неловко.
Я считаю, что мы с ней родственники: я пришел в Малый с периферии, и она тоже. А это очень непросто: войти в труппу Малого, с его амбициями, с его традициями, с его подозрительными и оценивающими взглядами: ну, что вы можете? Ты - новосибирский, и ты - таганрогская?
Солодова пришла с достоинством. Кому-то, возможно, она казалась сухарем, но это было не так. Она была умнее. И благоговейно относилась к театру.
Мы начинали репетировать многострадальный спектакль «Привидения» Ибсена, на котором сменилось четыре режиссера. Я - Освальда, она - Регину. Был хороший режиссер, но, как и мы, с периферии. Гоголева и Велихов сказали ему: «Вы этот спектакль в Малом театре поставить не можете». И ушли. Мы остались втроем: Солодова, я и режиссер...
Как вела Лиза себя в этой ситуации? Она больше молчала. Она была достойна. Лиза - это воплощенное достоинство.
И я благодарю судьбу, что имел счастье общаться с этим человеком. Я перед ней как перед личностью преклоняюсь. Перед личностью творческой. И человеческой. Она молодец, что не раскрывает свой внутренний мир, а бережет его.
Я Солодову вспоминаю как самое прекрасное в Малом театре. Бывает ли Елизавета Михайловна Солодова хоть когда-то довольна собой? В нашей беседе пару раз она вспомнила о своих удачах. Но и эти воспоминания были сдобрены изрядной долей юмора. Я спросила о ее киносудьбе. И вот что услышала:

Е.СОЛОДОВА: Когда я приехала из провинции - такая звезда на уровне Таганрога и Ростова - и меня пригласили в кино, я милостиво ответила, что буду сниматься. И услышала в ответ: «Да, со временем. В ролях матерей...» Так и случилось.

Первым в моей кинобиографии был фильм-спектакль «Васса Железнова», где я сыграла Рашель. Потом в двух фильмах снялась в роли Марии Александровны Ульяновой: «Казнены на рассвете» и «Первая Бастилия «. Этого вы никогда не увидите, потому что Владимир Ильич Ленин теперь не в чести. В рецензиях на фильм «Казнены на рассвете» только меня и хвалили... Я там выдала, конечно, встречу с Сашей в тюрьме. Сыграла так, что даже сама была довольна. Снимали картину на «Мосфильме». А «Первую Бастилию» - на «Ленфильме». Это фильм о студенческих годах Ленина.

А потом сняли фильм-спектакль «Дачники» Горького, где я играла Марию Львовну. Затем Андрон Кончаловский взял меня на мать в свой знаменитый «Романс о влюбленных»... Были еще какие-то фильмы - я сейчас уже и не помню.
Про себя Солодова говорит словно между прочим. Может вдруг пробросить фразу:»Я не считаю, что у меня получилась Любовь Яровая». Актриса не считает! А вот партнеры - о чем свидетельствует хотя бы восторженный монолог Евгения Семеновича Матвеева - и критики - считают. Но у Солодовой - свой счет к себе и к ролям. Она вообще предпочитает говорить о партнерах.

Е.СОЛОДОВА: У меня со Славой Барышевым очень хорошие отношения. В «Дяде Ване» с Виталием Соломиным в первой сцене у нас полное единение. Мы друг друга понимаем. Я вижу и верю, что он любит няньку. В жизни у него любовь другая, уже поздно ему влюбляться в меня, к сожалению.
Солодова опять шутит. И на сцене эта строгая актриса иногда может подшутить.

Рассказывает народный артист России Ярослав Барышев: - В «Князе Серебряном» во II акте Солодова - Онуфриевна выносит чашу, в которой намешивает разные зелья, чтобы дать Ивану.

И она однажды созорничала. Дело в том, что первая исполнительница этой роли, Галина Константиновна Скоробогатова, приносила из дому свою чашечку и наливала туда сладкого вина. А Солодова вынесла мне воды. И тут уж нужно было выкручиваться. А она на меня смотрела: ну, как ты из этой ситуации будешь выходить? А я и говорю: «Иди сюда, Годунов, попей сначала ты...»
Солодову я вообще воспринимаю как мать. Так сложились наши судьбы, наши творческие взаимоотношения.

В «Привидениях» Ибсена, когда я стал играть Освальда, Солодова сыграла мою мать, фру Альвинг.
В «Господах Головлевых» играла мою, Петра, бабушку, Арину Петровну.
В «Сыне», где я играл главную роль, Елизавета Михайловна играла мою мать.
В «Выборе», опять-таки, мою, Ильи Рамзина, мать. К которой приходит блудный сын. И она должна его не принять. Как она отказывала... Какая боль была за то, что сын приехал только на излете ее жизни. Представляете? Всю жизнь прожить без сына...
Я помню, как она играла. Со студенческих лет помню. Еще когда в «Любови Яровой» бегал в массовках, помню, как она закуривала папиросу. В этом простеньком жесте была судьба...

Говорит народный артист России Виктор Борцов:
- Как-то на радио мы записывали спектакль по пьесе Симонова «Так и будет». Солодова в нем играла военврача Греч. А в то время все бродило слухами о французском фильме «Кузен и кузина». И Михаил Иванович Жаров нам этот фильм рассказывал. И в какой-то момент, обратился к Солодовой: «Вот она такая, как ты была». Я подумал, что чего-то недопонял. А потом случайно увидел хроникальный сюжет какого-то юбилея, на котором была делегация Малого театра. А в ней - Солодова. Как она была хороша! Настоящая русская артистка, статная, одухотворенная.

Солодова, несмотря на ее 80 лет, не стала «старухой» в художественном понимании Малого театра. Где только и было, и есть это грандиозное амплуа. Оно - для характерных актрис. Елизавета Михайловна осталась героиней, но играющей роли немолодых женщин.
И я не забуду, как студентом видел ее в Оренбурге на гастролях в спектакле «Сердце не камень» в роли Веры Филипповны. А как хороша она была у Леонида Андреевича Волкова в «Живом трупе», в роли Лизы Протасовой. И спектакль был потрясающий.
Что мне импонирует в этой артистке больше всего - это уникальное рвение к работе. И дай Бог, чтобы она была.
В биографии Солодовой есть замечательные роли. Одна из них - в «Ретро» Галина. Почти анекдотичной истории о том, как дочь и зять решили просватать своего престарелого отца, а невесты, перепутав время, пришли все разом. По сути - истории пронзительно трогательной. Солодова сыграла в ней одну из трех невест.

Говорит постановщик спектакля народный артист России Леонид Хейфец:
- Прошло много времени, но Елизавета Михайловна Солодова осталась в памяти. После премьеры «Ретро» она написала стихи, посвященные мне. И это была ода.
Встреча с ними тремя - Елизаветой Солодовой, Марией Овчинниковой, Галиной Деминой - счастливая полоса в моей жизни. Мы все были влюблены друг в друга. Я их в порыве любви буквально носил по сцене на руках.
Солодова играла женщину строгую. Главное ощущение от ее героини - достоинство человека, всю жизнь отдавшего скромному делу, мало у нас оплачиваемому. Ее тема - это тема одиночества учителя на пенсии... Солодова замечательно это играла.
Солодовой объясняются в любви. И сама актриса, скупая на слова, нет-нет, да признается в этом прекрасном чувстве:

Е.СОЛОДОВА: Видите ли, всегда любишь тот состав, с которым репетируешь. Я ничего не имею против Марцевича в «Дяде Ване», но люблю, когда Войницкого играет Юра Соломин. Когда Войницкую играет Таня Еремеева. Хотя Ира Ликсо играет по-своему. Но в своп дом я прихожу, когда играют те артисты, с которыми мы этот дом обживали, выпуская спектакль.

Так же и в Снежной королеве «. Я люблю Лилю Юдину, которая играет Снежную королеву. Полюбила Степана Коршунова, играющего Кая. У нас есть на сцене взаимная симпатия. Люблю Валерия Бабятинского в роли Советника... Вообще я ценю погружение в материал. Я ведь на Чехове воспитана, как весь мой курс. Это не просто любовь - я словно срослась в этим художником. И когда кто-то пытается его «поправить» или «улучшить», то я думаю: «Черт побери! Ты бы добрался до него!»

Когда человек одарен, то одарен во всем. Истина спорная, но не в отношении к Солодовой. Вот пример:

Е.СОЛОДОВА: Мой муж работал главным инженером газового хозяйства Москвы. В системе Моссовета. Он был исконным интеллигентом, обожал театр... Но Богу тоже хорошие люди нужны. И Он забрал мужа очень рано. Я осталась вдовой, когда дочке было семь лет. А мне - 46. Я поздно родила, потому что Зубов ненавидел беременных актрис, грозил отобрать все роли...
Осталась с зарплатой в 250 рублей. А дочь надо было одевать. За 20 копеек я покупала выкройки на Кузнецком мосту и сочиняла такие платьица, что даже директриса школы, в которой Маша училась, сказала: «Вы ее что, готовите в Дом моделей ?» А я купила школьный материал по 6 рублей за метр, но подобрала воротничок и пуговички. Это была школьная форма, только линия изменена. Моя творческая жилка и в этом сказалась. Я делала интересные вещи...
Елизавета Михайловна - философ. И тоже незаурядный.

Е.СОЛОДОВА: То ли по радио, то ли по телевизору какой-то мудрец сказал, что жизнь - это воронка. Вот я родилась, и видите - какая округлая ширина, сколько интересов: и леса, и поля, и я расту, и папа, и мама, и братья, и институт... А потом воронка делается все уже, уже, и уже... Наступает момент, когда вообще остается очень мало ценностей. И надо, вероятно, быть самодостаточной.

- Я выучила «Отче наш...». И уже без молитвы не выхожу из дома. Видите, куда пришла, хотя я получила образование при советской власти. Я - атеистка, я только сейчас знакомлюсь, что такое христианство и вера. И понимаю, что вера людям необходима. Хотя в детстве меня крестили. Родилась я 16 января, в лютый мороз. Везти крестить было нельзя, чтобы не застудить, поэтому привезли священника в дом и окунули меня в какую-то посудину. Потом мне показывали чашу, в которой меня окрестили.

- «Торопитесь сказать человеку приятное». Это гениальная фраза. Я ее вычитала - и запомнила на всю жизнь. И еще недавно услышала:
Не живи уныло,
Не жалей, что было,
Не гадай, что будет,
Береги, что есть.
Все мои еще живые однокурсницы твердят мне:
- Ты счастливая!
- Почему?
- Ты работаешь в коллективе, у тебя есть ощущение, что ты нужна, ты играешь, ты занимаешься делом, в которое все мы влюблены. Ты счастливая!
Берегу, что есть. Малый театр для меня - это дар Бога. Приехать из Таганрога и быть определенное время его ведущей артисткой... Нет, не зря все мои говорят:»Ты счастливая!»
Живу ли я, умру ли я, Я все равно счастливая...


Светлана Овчинникова, 2004

16 января – юбилей народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. От всей души присоединяемся к стройному хору поздравлений и желаем Елизавете Михайловне крепкого здоровья, бодрости духа и, конечно, новых творческих предложений!

ПОЗДРАВЛЯЕМ С ЮБИЛЕЕМ!

16 января – юбилей народной артистки России Елизаветы Михайловны Солодовой. Без творчества актрисы невозможно представить себе Малый театр второй половины ХХ века, даже несмотря на то, что часто актрисе приходилось идти вслед за такими крупнейшими творческими личностями, как Д.В.Зеркалова, Е.Н.Гоголева, В.Н.Пашенная, дублируя их в спектаклях или создавая свои образы после них. Это тяжелое испытание, но талант и настойчивость актрисы помогали его преодолеть. Сейчас Солодову помнят, наверное, по одной лишь роли в фильме-спектакле «Васса Железнова». Рахиль Топаз, Рашель, революционерка, жертвующая своим личным счастьем ради идеи. Образ сильный и выразительный, достойно сосуществующий с такими художественными вершинами, как Васса Железнова Веры Пашенной и Прохор Храпов Михаила Жарова. К лучшим сценическим созданиям Елизаветы Михайловны Солодовой относятся Лиза Протасова («Живой труп»), Вера Филипповна («Сердце не камень»), Любовь Яровая, Артина («Птицы нашей молодости» И.Друце), Анна Греч («Так и будет» К.Симонова), Диана Владимировна («Ретро» А.Галина), Марина («Дядя Ваня»). Сейчас актриса выходит на подмостки лишь в одной роли – Бабушки в сказке Е.Шварца «Снежная королева». В день юбилея мы от всей души присоединяемся к стройному хору поздравлений и желаем Елизавете Михайловне крепкого здоровья, бодрости духа и, конечно, новых творческих предложений!