Новости

Дорогие друзья!

Пока ждем трансляции, не будем терять время и посмотрим еще одну запись нашего спектакля. Он про любовь и ее всепобеждающую силу! Да еще и музыкальный! "Дон Жуан" А.К.Толстого в постановке Александра Клюквина. Смотрим!

Открытие исторической сцены дополнили новым «Слугой двух господ».

Нынешняя неделя для Малого театра – знаковая. На Театральной площади состоялось открытие исторической сцены после реконструкции. Руководство решило осторожно возвращать репертуар в родной дом, отчего пока здесь сыграли только один спектакль – «Горе от ума». И до Нового года покажут на Основной сцене спектакли еще лишь пару раз. Поэтому вторым событием недели для театра стала премьера на сцене на Большой Ордынке. «Слугу двух господ» поставил итальянец Стефано де Лука, режиссер из «Пикколо театро ди Милано».

В филиале Малого театра, очень скромном по московским меркам в том, как принимаются зрители (как все скапливаются в фойе, как не пускают в зал до начала спектакля), хочется тоже обустроить пространство по-новому, с толком. Но вот наконец гаснет свет, и треволнения уходят на второй план. Все внимание – на сцену, где сквозь дымчатую завесу проглядывают огоньки свечей. На авансцену выбегает Труффальдино и принимается балагурить по-итальянски, однако, заметив, что публика ни гугу, бросает затею. Именно он заведет представление, словно откроет старинную шкатулку с ожившей итальянской акварелью.

Неустаревающая комедия Гольдони в Малом в первый день премьеры началась с чрезвычайной повестки дня. По сюжету старик Панталоне рассказывает своему будущему зятю Сильвио, что не видеть бы ему женитьбы на прекрасной Клариче как своих ушей, «когда б сеньор Распони в Турине не скончался». Это фонетическое созвучие на следующий день после убийства российского посла в Турции повисает особым напряжением в зрительном зале и будет с нажимом повторено актерами еще раз. Но уже через такт-другой все страшное забыто и начинается затейливая кутерьма. В итальянском спектакле Малого совсем нет того, что часто встречается на русской сцене в комедии дель-арте. Жирных гэгов, предельного заострения характера, стремления во что бы то ни стало расшевелить зрителя. Отчего правда прямые реплики в зал тут наименее выигрышны. Зато соблюдена многоуровневая комбинация из игровой комедии, лирики и даже пародии на душещипательную мелодраму и итальянскую оперу. И прозаический перевод Алексея Дживелегова середины прошлого века в этом смысле открывает простор – комедия стряхивает всю архаику.

Режиссер вслед за драматургом деликатно раскладывает всех на типажи – ненавязчиво, без давления. Поэтому хрестоматийные черточки характеров здесь тоньше и не только комичны, но в первую очередь обаятельны. Скуповатый подагрик Панталоне (Дмитрий Зеничев) очарователен в своей миниатюрности и душевной аккуратности на фоне дородного доктора (Сергей Еремеев), его фраза на рефрене «Учите латынь!» становится забавным афоризмом. Их дуэт блистателен, после каждой репризы зал провожает актеров аплодисментами. Смазливый трусишка Сильвио (Константин Юдаев) дает фору статному «рыцарю без страха и упрека» Флориндо (Максим Хрусталёв), приехавшему за своей возлюбленной Беатриче. Ольга Абрамова с этой сложной ролью-перевоплощением справляется запросто и свежо, хоть и бравирует мужскими ухватками «под маской» сеньора, приправленными режиссером изрядной долей эротизма, но добавляет в них женского изящества и создает образ сильной, независимой женщины с мужской волей. Особенной душкой выступает Бригелла, хозяин гостиницы, с улыбкой неизменного удовольствия от жизни на лице. Алексей Коновалов играет его прямо-таки аппетитно, купаясь в роли. А вот Труффальдино, который является двигателем интриги, как-то теряется на фоне партнеров и весь первый акт не может дожать свою линию, иногда, кажется, просто из-за собственной психофизики. Сергей Потапов больше похож в этой роли на эдакого русского увальня Ивана-дурачка или Емелю с печки, чем на ловкого вруна Труффальдино из Бергамо. Тут мог подкачать и режиссерский кастинг, но во втором акте актер даже расходится и заканчивает уже в мажоре. Возможно, момент равновесия и долгой раскачки еще найдется в рабочем процессе. Этот же премьерный эффект пока мешает ожить и постановочным трюкам – площадные шутки, самая соль комедии дель-арте, пока слишком наигранны, и в целом – импровизации мало.

На сцене – венецианский квартал с «вырезанными» павильонами комнат и анфиладами балкончиков на фоне в пастельных тонах – солнечного итальянского утра, а после антракта - светло-голубого вечера (художник-постановщик Лейла Фтейта). Монохромные световые заливки (художник по свету Клаудио Депаче) вместе с аутентичными сюртуками и платьями на актерах сдержанных, приятных глазу цветов создают ностальгическую атмосферу века париков, шпаг, гондол, плавно покачивающихся на волнах залива. Наполненность и грацию, настроение, то печально-меланхоличное, то игривое, привносит скрипичная музыка итальянца Антонио Вивальди, который в аранжировке современного композитора Эдуарда Глейзера для камерного состава звучит так тонко, что хочется слушать и слушать. Музыкантов уютно разместили на втором этаже, откуда те с любопытством наблюдают за хитросплетениями судеб персонажей. И когда они взмахивают смычками, поворотный круг движется, увлекая за собой венецианский особняк, а огоньки свеч подрагивают, – тогда-то мысленно и переносишься на узкие мощеные улочки, почти чувствуешь в сценическом воздухе соленый ветер с моря. Поэтическое созвучие итальянцев, режиссера и художниц в этом трио создателей делает спектакль эфирным и романтичным. Слова о весах радости и горя в жизни, которые роняют герои, Стефано де Лука делает главным барометром спектакля. И благополучный финал, где каждый обретает друга сердца, венчает историю, в которой нет таких трудностей, которые были бы неразрешимы на пути к человеческому счастью.

Елизавета Авдошина, «Независимая газета», 22 декабря 2016 года

Как известно, лучшим подарком творческому человеку являются отзывы о его работах со стороны зрителей или критиков. В день юбилея Александра Клюквина мы предлагаем рецензию на спектакль «Дон Жуан» А.К.Толстого, поставленный им в Малом театре. Автор статьи, которая была опубликована в газете «Малый театр», №1 (43), - Алла Шевелёва.

Если составить рейтинг самых популярных драматургов русской литературы, Алексей Константинович Толстой едва ли войдет в десятку лидеров. Тем не менее, переоценить его значение для отечественной истории театра сложно, поскольку именно с постановки пьесы «Царь Фёдор Иоаннович» началась история Художественного театра, а вместе с ней новая эпоха в театральном искусстве ХХ столетия.
На сегодняшний день Малый театр – это единственный в мире театр, имеющий более чем вековую традицию исполнения произведений Толстого. Его режиссерам знаком секрет прочтения исторических пьес драматурга, которые не уступают хроникам Шекспира. На протяжении века на подмостки Малого ни раз выходили герои трилогии Толстого «Смерть Иоанна Грозного», «Царь Фёдор Иоаннович», «Царь Борис», в 2000 году театр инсценировал роман «Князь Серебряный», а в новом столетии, не изменяя себе, обратился к драматической поэме «Дон Жуан».
При всей привлекательности «вечного» сюжета, перед режиссёром постановки стояла серьезная дилемма – каким ключом сегодня можно открыть это романтическое произведение, оставаясь верным авторской интонации, но при этом не впадая в архаичную патетику? И это при условии, что в пьесе на равне с обычными людьми действуют светлые и темные силы, а ангелы («небесные духи») и Сатана сражаются за душу главного героя.
Автор сценической редакции и режиссер Александр Клюквин нашёл удивительно точное решение, поставив музыкальный спектакль по мотивам пьесы. Найденный жанр автоматически оправдывает некоторую «сказочность» сюжета и фантасмагоричность сценического оформления: декорации с огромной раскалённой луной, почти карнавальные костюмы героев и общее ощущение безвременья, в котором разворачиваются события спектакля. Вокальные партии на музыку Эдуарда Глейзера сглаживают патетичность любовных признаний, позволяя им звучать предельно органично. Полифоничность постановки подчеркивают комические сцены с вокальными партиями обаятельного простака Лепорелло (Виктор Низовой) и вовсе опереточного, карикатурного Сатаны (Борис Невзоров).
Очевидно, что для Толстого главной темой поэмы становится вовсе не похождения заглавного героя. Кто такой его Дон Жуан? Он родной брат Виконта де Вальмона, Онегина и Раскольникова. Этот двадцатипятилетний юноша вовсе не развратник, не совратитель, а молодой человек жаждущий истинной любви, читай, истинной веры. Сам писатель так характеризует своего героя: «ранней молодости он любил по-настоящему, но, постоянно обманываясь в своих чаяниях, он в конце концов перестал верить в идеал и горькое наслаждение стал находить, попирая всё то, чему он некогда поклонялся. Привыкнув отрицать добро и совершенство, он не верит в них и тогда, когда встречает их в образе донны Анны. Своё чувство он принимает за похотливое желание, а между тем это любовь…» Гордый, рефлексирующий, яростно оспаривающий Святую инквизицию, Дон Жуан ставит над своей жизнью эксперимент, стирая грань между свободой и вседозволенностью.
В постановке Малого театра заглавную роль играет серьезный молодой артист Александр Дривень, чье мягкое обаяние и особая органика лишают образ Толстого всякого намека на излишнюю высокопарность. Дривень отлично чувствует авторский стиль и предельно точен в своей игре. Он аккуратно ведет зрителя за собой, постепенно подводя его к трагической развязке. Этот Жуан не кажется литературным героем из пожелтевшей книги. Он особенно близок и понятен сегодняшнему молодому зрителю, потому что говорит с ним на одном языке.

Финальная сцена прозрения Дон Жуана – сильнейшая в спектакле – опирается на игру актерского дуэта Александра Дривня и Ольги Абрамовой. Цельная, страстная и сильная Донна Анна Абрамовой далека от хрупких тезок из произведений Пушкина или Моцарта. Актриса талантливо воплощает трагедию вечной невесты, для которой любовь к убийце своего отца становится проклятьем. И тем не менее, именно ей Дон Жуан обязан своим спасением – поставив себе диагноз «влюблен», он тем самым обеспечивает себе милость Бога.

Логичным завершением произведения, в котором любовь неизменно рифмуется с истинной верой, становится освобождение души законченного грешника из лап Сатаны. Небесные духи так объясняют чудесный исход дела:

Любовь есть сердца покаянье,
Любовь есть веры ключ живой,
Его спасет любви сознанье,
Не кончен путь его земной!

Впрочем, дальнейшая жизнь без возлюбленной кажется Дон Жуану сомнительным даром. Герой заточает себя в монастырь, где и заканчивает свои дни, приняв покаяние, как завещала ему Донна Анна. В финале
создатели спектакля позволяют себе допустимую вольность, завершая постановку лирическим дуэтом главных героев, воспевающих силу любви. И этот конец не кажется нелогичным, напротив – он весьма закономерен.