ВОКРУГ ПРОГРЕССА

Актерское существование на сцене смахивает на печной огонь — он то вспыхивает, рассыпая искры, то тихо тлеет. А «искрить» есть кому...

ВОКРУГ ПРОГРЕССА

«Смерть Тарелкина» Александра Сухово-Кобылина. Малый театр

Москву накрыла настоящая эпидемия — дружно мрут Тарелкины, порожденные некогда фантазией русского драматурга Александра Сухово-Кобылина. Первым скончался Кандид Касторович из Театра «Et Cetera» вслед за ним — ермоловский, чуть позже — в Центре драматургии и режиссуры. Теперь вот и в Малом театре, где очередную версию инсценированной смерти предложил режиссер Василий Федоров. Кстати, косвенным образом Малый театр к этой пьесе уже приобщился, поскольку заглавную роль в спектакле Центра сыграл молодой артист академической труппы Глеб Подгородинский.

О феномене нынешней сценической популярности Сухово-Кобылина (в то время, как мрут Тарелкины, рядом дружно женятся Кречинские) все уже наразмышлялись вдоволь. Его мрачноватые комедии тем и интересны, что на любой вкус хороши. Хочешь продемонстрировать актерский темперамент — пожалуйста. Хочешь окунуться в аллюзии и выйти на сцену «с думой о России» — и это вполне уместно. Главное, не переборщить, а именно это, к глубокому сожалению, в финале нынешней «Смерти Тарелкина» и случилось. Но всему свое время.

Как известно, Кандид Касторович в надгробном слове самому себе прямо заявил о том, что Тарелкин всегда шел впереди прогресса. Парадоксальным образом вокруг некоего театрального «прогресса» вертятся и многие современные постановки, пуще огня боящиеся прослыть ретроградными. Спектакль Малого театра на удивление с этим страхом разминулся. Да и собственно авангард здесь не в чести. Режиссер вкупе с художником Юрием Гальпериным решили не спорить с приметами места и времени, разместив действие в тесноватой и темной квартирке Тарелкина-Копылова с одним-единственным заиндевевшим окном в большой мир.

И в то же время это мрачноватое пространство для героев «комедии-шутки» — своеобразные подмостки. Половину пьесы Сухово-Кобылина персонажи говорят сами с собой, здесь же они ищут поддержки у публики. И естественно, находят — в виде одобрительных аплодисментов или иной выраженной реакции.

Сухово-Кобылин на собственной шкуре испытал все прелести тогдашнего российского судопроизводства. Его комедии вряд ли можно счесть оптимистическими — автор зол, саркастичен и полностью лишен сантимента. В версии Малого театра этого сарказма заметно поубавилось, хотя добродушно похохатывать тоже вроде бы не с руки. Но при определенном напряжении собственной фантазии можно предположить, что основной сценический посыл — неизменность российских реалий, весьма далеких от идеала. Что было — то и есть, пусть в несколько измененном виде.

При этом актеров здесь никто не ограничивает в проявлении собственных темпераментов и прочих сценических данных. Но это, как известно, в традициях Малого театра. Актерское существование на сцене смахивает на печной огонь — он то вспыхивает, рассыпая искры, то тихо тлеет. А «искрить» есть кому: кругленькому и весьма увлеченному ростом собственной значимости Расплюеву (Сергей Еремеев), знающему свое дело частному приставу по фамилии Ох (Виталий Коняев), буйному купцу Попугайчикову (Дмитрий Кознов), клоунски-туповатому дворнику Пахомову (Олег Мартьянов).

Но основной дуэт, конечно же, складывается из самого Тарелкина (Дмитрий Зеничев) и генерала Варравина, он же — капитан Полутатаринов (Алексей Кудинович). Последний — спокоен до поры и полон чиновного достоинства, Тарелкин же меняет маски, пытаясь научиться жить «по понятиям» Из актерских взаимодействий, складывающихся в привычный для Малого ансамбль, из бликов света, чуть слышных музыкальных аккордов (композитор Григорий Гоберник), из перепадов настроения и прочих сценических вещей постепенно формируется действо цельное, гармоничное и удивительно стильное.

И все бы хорошо, да в финале Сухово-Кобылина решили «дожать» собственными силами. Ну не захотелось оставлять генерала Варравина — Кудиновича в отчасти униженном положении, хотя над Тарелкиным он все же одержал победу. Вот и добавили ему монолог, полный достоинства (взятый, кстати, из пьесы «Дело»), в котором тот уничижает никчемных, хилых душой и телом Тарелкиных. Хотя сам-то Варравин какими путями и интригами добился степеней известных?

А уж самая последняя сценка, кажется, и вовсе дописана Островским, а Тарелкин в очередной раз обернулся — на сей раз в Глумова. Лжепокойника отнюдь не отпускают восвояси, но, поманив ручкой, приглашают за накрытый генеральский стол — шампанского испить, да и новую авантюру сочинить.

Ирина АЛПАТОВА
«Культура», 17.11.2005

ОБСУДИТЬ СТАТЬЮ В АНТРАКТЕ

«СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА» — ПРЕМЬЕРА НА СЦЕНЕ ФИЛИАЛА МАЛОГО ТЕАТРА

Пьеса «Смерть Тарелкина» не обделена вниманием режиссеров. Сатирическую драму Сухово-Кобылина полгода назад поставили сразу два столичных театра – имени Ермоловой и «Et cetera». И вот ожидается еще одна премьера — на сцене филиала Малого театра....

«СМЕРТЬ ТАРЕЛКИНА» — ПРЕМЬЕРА НА СЦЕНЕ ФИЛИАЛА МАЛОГО ТЕАТРА

Пьеса «Смерть Тарелкина» не обделена вниманием режиссеров. Сатирическую драму Сухово-Кобылина полгода назад поставили сразу два столичных театра – имени Ермоловой и «Et cetera». И вот ожидается еще одна премьера — на сцене филиала Малого театра. На одной из последних репетиций побывала съемочная группа «Новостей культуры».

Фантастическая история чиновника Тарелкина, устроившего собственные похороны, чтобы разбогатеть, прочитана без улыбки. Так, словно это реальный случай из жизни.

Василий Федоров, режиссёр: «И попытались в абсолютно фантасмагорической ситуации докопаться до сути. А когда докопались до сути, то ситуация перестала быть просто фантасмагорической, она стала настолько обыденной!»

Нужно устроить мою собственную официальную, несомненную смерть. Так, для этого извещены сослуживцы, полиция приглашена, в комнате стоит мрак и духота.

Авантюрист Тарелкин в какой-то момент перестаёт быть главным героем. После его разоблачения на первый план выходит другой персонаж, у которого нет лица – страшная полицейская машина, способная перемолоть каждого, кто в неё попадёт.

Алексей Кудинович, заслуженный артист России: «Вроде бы, может быть, и нужно посмеяться. Но это всё равно будет смех сквозь слёзы. Потому что всё то, что творится – это творится с человеком, с каждым из живущих – издевательства, надругательства».

Малый театр сохраняет традиции: классическая правильность речи, медленное развитие действия. Яркие исторические костюмы, в том числе и подлинные – девятнадцатого века, сохранившиеся в запасниках театра. Малый – в очередной раз отказывается от экспериментов с формой: «все пытаются сделать так, как не делал ещё никто. Мы – стараемся увидеть то, что есть в пьесе».

Телеканал «Культура», 31.10.2005

ЖИВУЧИЙ ТАРЕЛКИН

В Малом театре премьера – «Смерть Тарелкина» А. Сухово-Кобылина в постановке режиссера Василия Федорова. Спектакль будет идти на малой сцене филиала театра...

ЖИВУЧИЙ ТАРЕЛКИН

В Малом театре премьера – «Смерть Тарелкина» А. Сухово-Кобылина в постановке режиссера Василия Федорова. Спектакль будет идти на малой сцене филиала театра. Пьесу «Смерть Тарелкина» Александр Сухово-Кобылин написал в 1869 году. «Если сцены эти доставят Публике несколько минут простого, веселого смеха и тем дадут случай на время забыть ту злобу, которая, по словам Писания, каждому Дневи Довлеет, то я сочту себя вполне удовлетворенным», – обратился тогда драматург к читателям своего нового произведения...

Достаточно высоко оценили пьесу некоторые современники. Писатель, журналист Александр Амфитеатров так отозвался о ней: «Но – кто читал «Смерть Тарелкина» со вниманием, способным отличить суть пьесы от двух-трех неудачных фарсов, ее портящих и компрометирующих, – тот не может не сознаться, что по силе негодования, каким дышит здесь сатира Сухово-Кобылина, «Смерть Тарелкина» резче и язвительнее не только «Свадьбы Кречинского», но, пожалуй, и всего, что до сих пор произвела русская обличительная драматургия». «Сатирическим фарсом с чертами символической драмы» окрестил пьесу Александр Блок. А прозаик и театральный деятель Петр Гнедич справедливо отметил, что «Смерть Тарелкина» – это пьеса будущего.

Но все это, разумеется, не помешало пьесу запретить и не пустить на театральные подмостки. Чтобы получить разрешение на постановку, Сухово-Кобылин решил прибегнуть к содействию князя В. П. Мещерского и его влиятельных знакомых. Мещерский был другом детства царя Александра III и близко стоял ко двору. Не помогло. Слишком силен был обличительный пафос. Даже люди искусства, собратья драматурга по цеху сочли недопустимой подобную постановку. Вот что было записано в протоколе Театрально-литературного комитета в 1883 году: «Полицейское самоуправление изображено в главных чертах такими красками, которые в связи с неправдоподобностью фабулы умаляют силу самой задачи и явно действуют во вред художественности. Пьеса единогласно не одобрена». Таким образом, впервые спектакль «Смерть Тарелкина» был поставлен в 1900 году в Санкт-Петербурге в театре Литературно-художественного общества.

Зато сейчас полностью сбываются слова Гнедича о том, что это «пьеса будущего». Благодарные потомки, наши с вами современники сполна отдают дань злободневному произведению Сухово-Кобылина. Недаром сразу несколько московских театров взялись за постановку этой пьесы.

«Смерть Тарелкина» в Малом – спектакль камерный, интимный. Этому способствует и то, что он идет на малой сцене, которая действительно очень мала, и зрители имеют возможность быть чуть ли не участниками действия. В то же время это классическая постановка, безо всяких новомодных добавлений. Да здесь это и не нужно, драматург еще в позапрошлом веке все сказал очень современным языком и описал ситуации, актуальные и по сей день.

Удачен в этом спектакле и актерский ансамбль. Весьма неплох в образе Кандида Касторовича Тарелкина актер Дмитрий Зеничев. Великолепен в роли Максима Кузьмича Варравина Алексей Кудинович. Очень сочно и «вкусно» играет Расплюева Сергей Еремеев. Маргарита Фомина создает замечательный образ кухарки Мавруши, сообщницы Тарелкина в его сомнительном предприятии. Кстати, единственная женщина в этом спектакле. Вторую женскую роль – прачку Брандахлыстову – играет Юрий Ильин.

В общем, спасибо Вам, Александр Васильевич Сухово-Кобылин, Тарелкин жив и по сей день. И частный пристав Ох вместе с квартальным надзирателем Расплюевым продолжает брать взятки, а купец Попугайчиков продолжает их давать. Правда, уж простите, вместо «простого, веселого смеха», как Вы хотели, пьеса заставляет задуматься о вещах серьезных и малорадостных. Но в этом также одно из назначений настоящего искусства.

Александра Иванова

NewsInfo, 25 октября 2005

ОБСУДИТЬ В АНТРАКТЕ

2 марта мы от души поздравляем с днем рождения заслуженного артиста России Алексея Сергеевича Кудиновича.

Искренне пожелаем Алексею Сергеевичу неизменно хорошего самочувствия, всегда интересных ролей и новых творческих достижений

2 марта день рождения отмечает заслуженный артист России Алексей Сергеевич Кудинович.
Актер, известный своим редким умением даже в самой небольшой роли приковывать внимание зала, всякий раз поражает полным сценическим перевоплощением и ювелирной, детальной отделкой каждого образа. Алексей Кудинович, безусловно, запомнился любителям Малого театра по ролям: Гаврилы в «Горячем сердце» А.Островского, Богдана Курюкова в «Царе Федоре Иоанновиче», Ферапонта в «Трех сестрах», Ворона в «Снежной королеве» Е.Шварца, Апломбова в чеховской «Свадьбе, свадьбе, свадьбе!». Любопытно, что герои Кудиновича редко бывают несимпатичными. Говоря словами Станиславского, артист — адвокат своих персонажей. Оправдывать поступки героев — личное творческое кредо Алексея Кудиновича, сформулированное им в одном из интервью. Поэтому, вероятно, так щемит сердце, при взгляде на его Ферапонта из спектакля «Три сестры».
Искренне пожелаем Алексею Сергеевичу неизменно хорошего самочувствия, всегда интересных ролей и новых творческих достижений.

мы от души поздравляем с днем рождения заслуженного артиста России Алексея Сергеевича Кудиновича.

Искренне пожелаем Алексею Сергеевичу неизменно хорошего самочувствия, всегда интересных ролей и новых творческих достижений.

Премьера. «Три сестры» А.П.Чехов.

Алексей Кудинович:

Убивать должны были Ферапонта

- Да не нужен он никому. И вообще, моё дело – не отвечать на вопросы: «что?», «зачем?», моё дело — оправдывать поступки героя.

Премьера. «Три сестры» А.П.Чехов.

Алексей Кудинович:
Убивать должны были Ферапонта

- Какое место в «Трёх сёстрах» занимает Ваш персонаж – сторож земской управы Ферапонт?

- Да не нужен он никому. И вообще, моё дело – не отвечать на вопросы: «что?», «зачем?», моё дело — оправдывать поступки героя. Я для себя рисую, что у них какая-то тесная связь с Анфисой, Анфиса плачет себе в платочек, провожая Ферапонта, даёт ему лишний кусок пирога, вот такая штука может быть… В результате проходит три года, а ему и так уже девяносто с лишним, он же был засланным агентом бонапартистскими войсками ещё, почему он так хорошо помнит пожар восемьсот двенадцатого года. И последние три года ему всё хуже и хуже, и по идее, чего-то там Чехов не доработал, – убивать должны были шальной пулей Ферапонта.

- Как счастливого соперника Солёного, да?

- Да-да-да. И откуда ни возьмись взявшиеся крестьяне носят тело убиенного Ферапонта по сцене. Вот и всё. А чтобы понять, что такое Ферапонт, нужно понять вообще, что же всё-таки написал сам Чехов. Мне кажется, ответ – в двух последних фразах. Во-первых, через всю пьесу проходит, почти у всех персонажей, что бы у них ни спросили, они говорят: «Да всё равно!» И кончается пьеса: «А, всё равно!» А финальная фраза – это Ольга говорит, — что это за фраза? Это фраза приговорённой в руках палача: «Если бы знать, если бы знать…» А он уже точит гильотинку… Всё! Этот меч – время, и его уже не вернуть. Они профукали лучшие годы на то, чтобы: «в Москву, в Москву!», «что будет через двести пятьдесят лет, триста?» Всё без толку! Через восемнадцать лет расстреляют царя-батюшку!

- Может быть, важно то, что все положительные герои у Чехова – интеллигенция…

- Что такое герой и что такое антигерой? Это сообщающиеся сосуды. Другой образ – песочные часы. Перевернули – вот вам герой, вот вам антигерой.

- Т.е., грань почти отсутствует?

- Не то, что отсутствует, – Чехов прямо пишет об этом: «Я по капле выдавливаю из себя раба». Т.е., он, без анестезии, сам из себя… Представляете, какую он операцию над собой делает? Без анестезии, потому что, если бы он выпивал, он бы мог выдавить не то. Значит, он выдавливает из себя по капле раба – героический поступок, герой налицо! Но, с другой стороны, он эту гадость выдавливает кругом и загрязняет окружающую среду! Значит, кто он? Антигерой! Всё! Весь ответ. Точка.

…Помните, у Ильфа и Петрова в «Двенадцати стульях» – «мечущаяся интеллигенция»? Так вот и здесь, то же самое, – гнилая, прогнившая до мозга костей интеллигенция…

- Но, вместе с тем, они же положительные…

- Кто? Кто сказал – «положительные»? «Положительные» — только потому, что Чехов не уничтожил их сразу в первом акте! Он им даёт четыре акта на реабилитацию – ничего не происходит. Значит – лишние люди, всё.

…Чехов сознательно показывает то, что они безбожники. Они не перекрестились, что папа умер. Ни разу! И в ремарках этого нет. Вот вам, пожалуйста, ответ насчёт этой интеллигенции – нигилисты сплошные! Я вам говорю, нахватался Чехов ото Льва Николаевича, а кто такой Лев Николаевич известно всем — «зеркало русской революции».

- Вы меня разочаровываете в жизни.

- Я разочаровываю?! Господь с вами, наоборот! Самый светлый писатель, оптимист! Читайте Маяковского тогда, «Что такое хорошо и что такое плохо». Он говорит, что нету «хорошо». Т.е., могло бы быть, в идеале. А всё остальное «плохо». Поэтому мы только стремимся к идеалу, лавируя и выкарабкиваясь, как лягушка в молоке. И, кстати, они все это чувствовали прекрасно, что так жить нельзя. Более того, наш нынешний режиссёр сейчас говорит то же самое – так жить нельзя. О чём он говорит? Та же самая проблема – интеллигенция прогнила. Она не прогнила, она просто, как и все остальные классы, мечется и не знает, что ей делать. У нас нет точного ориентира; есть он, но он, опять же, по праздникам церковным — и всё. Вот в этом трагедия.

- Что ж, имей они в конце пьесы ответ на вопрос: «Если бы знать», всё равно бы ничего не изменилось?

- Ничего не изменится! У нас какой вопрос ни задай – всё равно «всё поздно» ответ. «А вот если бы знать…» — «Поздно!». «А давайте мы поставим этот вопрос в первом акте…» — «Поздно!»