Андрей Евгеньевич Изотов — мастер световой сценической палитры, с недавнего времени руководитель постановочной части Малого театра. Как художник по свету работал над спектаклями «Сердце не камень» А.Н.Островского, «Король Лир» У.Шекспира и многими другими. Интервью с Андреем Изотовым было опубликовано в последнем номере газеты "Малый театр".

— Андрей Евгеньевич, как Вы попали в мир театра?

— Я родился в театральной семье, и ребёнком, слушая разговоры домашних, считал, что «Горе от ума» — это одно слово, а родители идут на работу на «гореотума». Моя мама Валентина Васильевна Изотова и папа Евгений Михайлович Изотов всю свою жизнь служили в Малом, оба были художниками по свету. Мне приятно, что в театре их помнят. Старшее поколение — по личной работе с ними, молодёжь —  по рассказам. В Малом сильна преемственность поколений, здесь работает много театральных династий. И не только актёрских. Я очень рад этому. И мой дедушка по материнской линии был связан со светом. Только не с театральным. Мой дед служил прожектористом — была такая должность в Красной армии. Получается, что театр и театральный свет — это моё призвание по рождению, но к работе здесь я пришёл не сразу. Может быть, это был юношеский протест, но после школы, отслужив в армии, я хотел выбрать свой жизненный путь, отличный от родительского. Но потом, как говорится, гены взяли своё. И с тех пор уже 37 лет я служу Малому театру. Начинал простым осветителем, потом стал художником по свету. Некоторое время руководил осветительским цехом, и даже получилось так, что я был назначен начальником цеха, где работали мои родители, то есть стал их начальником. Серьёзное испытание! Приходилось обдумывать тонкие ходы общения с цехом, чтобы родственные связи не помешали руководству, не повредили общему делу. К тому же, мои мама и папа — профессионалы с большой буквы, я просто был обязан соответствовать им, не ударить в грязь лицом. Мои родители всегда являлись и являются для меня жизненным и профессиональным ориентиром. Я горжусь ими!

[GALLERY:427]

— Чем Вас привлекает работа со светом? Расскажите о наиболее важных и запомнившихся Вам постановках в Малом и других театрах.
— Свет в спектакле — одна из самых важных составляющих оформления. Именно театральный свет оживляет декорации. Светом можно «нарисовать» и время года, и время суток, и настроение героев, драматизм и изменение сюжета. Конечно, художник по свету выполняет задачу режиссёра-постановщика и художника спектакля, и я счастлив, что мне довелось в Малом театре работать над постановками с такими великими режиссёрами и художниками, как Юрий Мефодьевич Соломин, Энар Георгиевич Стенберг, Валерий Яковлевич Левенталь, Эдуард Степанович Кочергин. За годы работы художником по свету я принял участие в создании многих спектаклей, и каждый из них дорог для меня, ведь в каждом частица моей души. Из последних постановок Малого театра запомнился спектакль «Визит старой дамы». Это была интересная и сложная работа с постановочной группой из Израиля: режиссёром Иланом Роненом и художником Лили Бен-Нахшон Аарон. Долгое время, более 15 лет, я сотрудничал с РАМТом. Делал спектакли с режиссёром Алексеем Владимировичем Бородиным и художником Станиславом Бенедиктовичем Бенедиктовым. Самые запоминающиеся постановки — это трилогия «Берег Утопии», «Нюрнберг» и «Участь Электры», за которую я был номинирован на премию «Золотая маска» в номинации «Художник по свету». Также мне было очень интересно поработать с режиссёром Андреем Сергеевичем Кончаловским в Театре им. Моссовета (спектакли «Чайка», «Дядя Ваня» и «Три сестры»). Я сотрудничаю со многими коллективами Москвы, но главным всегда был и остаётся Малый. Это мой дом.

— Новые технологии обогащают театр или, может быть, чего-то и лишают? Что поменялось в Вашей творческой работе?

— Конечно, время не стоит на месте, технологии шагнули вперёд, и в театральном свете тоже. И это прекрасно! Раньше художники по свету не могли себе представить возможностей, которые открывают новые осветительные приборы. Например, появление светодиодных источников света произвело переворот в нашей работе. Это и приборы для освещения пространства сцены со сменой света, и светодиодные экраны, и декоративные светящиеся элементы декораций... Но ко всем новшествам надо относиться с умом! Нельзя допускать, чтобы новые технологии разрушали визуальное пространство, которое создано в театре. Тем более в театре с такой богатой историей, как Малый. Здесь десятилетиями создавалась неповторимая атмосфера, её любят и ценят зрители. Мы продумано и взвешено применяем новшества, например, в «Короле Лире» и «Визите старой дамы». А в «Горе от ума», «Талантах и поклонниках», «Женитьбе» используется традиционное освещение, и эти спектакли ничуть не уступают первым, а в чём-то даже и превосходят их. Новое оборудование и технологии — лишь инструмент, который может обогатить спектакль, но может и разрушить. Сегодня в Малом театре установлено самое современное оснащение, которое позволяет выпускать новые постановки и поддерживать на высоком уровне старые в том виде, в каком они шли на премьере.

— В интервью газете «Малый театр» художник-постановщик Мария Дмитриевна Рыбасова так отозвалась о Вас: «Когда „светит“ Андрей Евгеньевич, декорация приподнимается!» Есть ли какой-то рецепт успешной работы?

— Такие слова из уст уважаемого мною художника очень приятны. Я сам восхищаюсь талантом Марии Дмитриевны, её неповторимым стилем, глубоким творческим подходом к созданию художественного оформления спектакля. Смею надеяться, что мы с ней находимся на одной волне, понимаем друг друга. Мы много сотрудничали в разных театрах (с удовольствием отмечу постановки детских музыкальных спектаклей в «Театриуме на Серпуховке» под руководством Терезы Дуровой). А последней нашей совместной работой с Машей стал спектакль Малого театра «Король Лир» (режиссёр Антон Яковлев) — первая премьера на исторической сцене после реконструкции. Основное профессиональное качество художника по свету — умение понять художника-постановщика и режиссёра, вписаться световой концепцией в их замысел, создать атмосферу, а не разрушить её. Для достижения этой цели надо во многое вникать: бывать на репетициях, слушать размышления режиссёра. Художник по свету как один из создателей спектакля должен подвластной ему составляющей — светом — работать на общий замысел, имя которому Спектакль.

— Некоторое время назад Вы возглавили художественно-постановочную часть Малого театра. Это огромная нагрузка и ответственность.

— Это произошло в очень непростой период — здание исторической сцены театра должно было открыться после капитального ремонта. Нам всем — и постановочной части, и актёрам — пришлось заново осваивать новое пространство сцены и закулисья. Параллельно происходила наладка оборудования сцены и процесс обучения сотрудников работе с этим оборудованием. Честно говоря, с трудом верилось, что нам удастся уложиться в отведённое время. Но удалось! Пришлось заниматься всем сразу — и переездом, и репетициями нового спектакля, и адаптацией текущего репертуара к обновлённой сцене, и бытовыми вопросами. Это получилось только при наличии сплочённого коллектива всего театра. Есть такое выражение «Главное наше богатство — люди», и оно совершенно справедливо! Коллектив постановочной части Малого театра — это представители разных поколений. Старшее — наши хранители традиций мастерства и отношения к делу. Эдуард Кочергин, художник, с которым мне посчастливилось работать над спектаклем «Васса Железнова — первый вариант», написал книгу «Записки планшетной крысы». Планшетная крыса — шуточное, внутритеатральное звание. Оно пришло к нам из Питера, где присваивалось самым опытным и талантливым работникам постановочных частей и декорационных мастерских императорских театров. Малый театр может гордиться своими «планшетными крысами». Это люди, отдавшие всю жизнь сцене, проработавшие и продолжающие работать по 50–60 лет. И их много! Например, осенью мы проводили на пенсию Ивана Михайловича Ячменёва, который отдал Малому театру 48 лет. У нас есть и талантливая молодёжь, заинтересованная, любящая театр. На этих ребят можно положиться. Наверное, я начальник строгий и требовательный, но в первую очередь к себе: если где-то что-то сделано не так, то это прежде всего моя недоработка. Искренне горжусь тем, какие сейчас сложились в коллективе атмосфера и условия труда, что в постановочной части нет текучки кадров, нет свободных вакансий. Люди дорожат своим местом. Театр — сложный механизм, в котором важен каждый человек.

Беседовал Максим Редин

"Малый театр", №8-9 2018

Прославленная пьеса швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта «Визит старой дамы» нынешней осенью популярна, как никогда: сразу два столичных театра - Электротеатр Станиславского, а вслед за ним и Малый - представляют свои версии мрачной комедии, так похожей на правду.

Премьера Малого театра «Визит старой дамы» выпущена аккурат к юбилею народного артиста Василия Бочкарева, играющего центральную роль в постановке израильского режиссера Илана Ронена, уже сотрудничавшего с коллективом в 1990 году (тогда он выпускал «Мещанина во дворянстве»). В спектакле задействована большая часть труппы, а одна из ее прим - Людмила Титова - предстает в образе рыжеволосого исчадия ада Клары Цаханассьян.

Острая гротесковая пьеса Дюрренматта в наше время звучит особенно сильно. Уроженка заштатного Гюллена Клара, 45 лет назад изгнанная из города за внебрачную связь, вынужденная стать проституткой, а затем внезапно попавшая из публичного дома в роскошный дворец миллиардера, возвращается в родное захолустье, окруженная сомнительной свитой. Ее богатство не поддается осмыслению, так что даже скоростной поезд послушно делает остановку в неположенном месте. Эксцентричная дама привезла с собой седьмого мужа, готовящегося стать бывшим, черного барса в клетке и гроб. Но ее соотечественники, буквально озверевшие от отсутствия денег и работы, рады принять Кларочку со всеми ее странностями. Действие спектакля начинается на вокзале, где толпа горожан во главе с воодушевленным бургомистром (Александр Клюквин) встречает свою главную надежду на процветание и благоденствие.

Сценограф Лили Бен-Нахшон Аарон выстраивает на сцене двухэтажный вокзальный павильон с раздвижной полупрозрачной задней стенкой, на которой размещены огромные часы, грозно отмеривающие последние минуты спокойной жизни горожан. В тревожной атмосфере ожидания замерли скромный врач (Дмитрий Солодовник), меланхоличный священник (Василий Дахненко), старый учитель-гуманист (Владимир Носик), язвительная художница (Аполлинария Муравьева), бравый полицейский (Виктор Низовой) и бывший любовник миллиардерши, а ныне разорившийся лавочник Альфред Илл (Василий Бочкарев). Воспоминания о блудной дочери лицемерны, туманны и далеко отстоят от действительности, но на этом контрасте особенно эффектно появление Клары: мрачная тень огромных размеров ляжет на стену, и госпожа Цаханассьян прервет слегка затянувшуюся статичную мизансцену.

Известная экранизация Михаила Козакова по-своему интерпретировала пьесу, в которой блестящая Екатерина Васильева играла совсем не дюрренматтовскую Клару. Людмила Титова следует классической трактовке текста, представляя героиню властной и грубоватой женщиной с отпечатком прошлой профессии на холеном лице. В ней нет звенящего напряжения ненависти, она точно окаменевшее чудовище, с трудом двигающееся на искусно сделанном протезе. И хотя, по ее словам, ее не так-то легко отправить на тот свет, эта старая дама, прихрамывающая на одну негнущуюся ногу, уже мертва к своему историческому приезду в Гюллен. Живо лишь тело, а душа истлела под дорогой оберткой.

Из области инфернального и ее искусительское предложение миллиарда в обмен на то, что она называет правосудием. Илл, которого Василий Бочкарев делает сентиментальным и самодовольным суетным старичком, в прошлом поступил с Кларой подло, но личное обаяние артиста как-то нивелирует этот вопиющий факт. В сценической версии Малого театра не звучит авторская идея, что зло порождает только зло: дьявольский план госпожи Цаханассьян подарить городу круглую сумму за убийство предателя кажется целиком ее придумкой, а не следствием старых грехов, вызвавших к жизни страшный дух несправедливого мщения.

Деньги, изобретение сатаны, становятся приманкой, на которую клюют внешне достойные, исполненные горделивого благочестия гюлленцы. Напрасно Илл сетует на отсутствие идеалов у своих детей, не пройдет и дня, как их согласно пророчеству Клары найдут все жители нищего города. Машины, одежда, техника, предметы роскоши в безумном порыве сметаются с прилавков. Новые желтые ботинки становятся символом грядущей жизни, в которой золото завладевает даже самыми чистыми сердцами. Постепенно и стар и млад облекаются в солнечные цвета (художник по костюмам Анат Штерншус Бедани): в Гюллен приходит вечная осень, иссушающая души, скупленные рыжей дьяволицей.

Сильную аллюзию поддерживает очередная выдающаяся работа художника по свету Андрея Изотова: нервозность обстановки подчеркнута темно-желтыми лампами, бросающими зловещий отблеск на лица, а мизансцена, в которой покупатели, окрашенные синим кислотным цветом, тянут жадные руки к товарам, выглядит картинкой из комикса про жизнь загнивающего Запада, напоминая одновременно творения живописцев - поп-артистов, презирающих культуру потребительства. Однако общим сценам не хватает напряжения и гнетущего страха, разве что несостоявшийся отъезд Илла решен гротескно и зловеще: сплоченные жаждой денег горожане превращаются в коллективного убийцу, уже сейчас готового уничтожить беспомощную жертву. Илан Ронен выбирает в качестве отрицательного героя весь Гюллен, радостно отдавший душу за жалкий металл.

Именно обычные люди, населяющие городок, провоцируют зло и насилие. Альфред Илл выведен слабым, но честным человеком, про которого и подумать нельзя, что когда-то он совершил преступление. Клара Цаханассьян кажется просто экстравагантной развращенной богачкой с черным юмором, хотя остроумный эпизод в лесу, где полузадушенная бывшим любовником героиня вдруг встает, лихорадочно собирая механические конечности, и двигается, как на шарнирах, вызывая в памяти голливудский фильм «Смерть ей к лицу», придает мистических красок персонажу. Этой старой даме смерть тоже идет, и кинематографическая перекличка точно определяет характер и суть миллиардерши.

Она в Гюллене лишь сторонний наблюдатель, бесстрастно следящий, как потерявшие человеческий облик люди убивают своего собрата, соблазнившись богатством. Социальная проблематика мало интересует режиссера, исследующего людские пороки. В наше время актуальность дюрренматтовской трагической комедии особенно очевидна, но этот текстовой пласт почти не находит отражения в спектакле. В центре его внимания не общество, а индивиды, его составляющие. Сентиментальный финал, в котором уже умерший Илл играет на губной гармошке, печально проходя перед недвижными от ужаса жителями, намекает, что совесть заговорит и в этих чудовищах. Но в безжалостный век, сотворивший себе кумира и в экстатическом порыве танцующий вокруг золотого тельца, в раскаяние верится слабо. И город-банкрот, окрашенный в праздничные желтые цвета, становится одним из многих мест на земле, где хромой бес одержал убедительную победу.

Дарья Семёнова, «Учительская газета», 5 декабря 2017 года

Малый театр впервые обратился к произведению швейцарского драматурга Фридриха Дюрренматта. За постановку пьесы «Визит старой дамы» взялся художественный руководитель прославленного израильского театра «Габима» Илан Ронен. 27 лет назад он уже работал с прославленным московским коллективом — тогда Ронен поставил на сцене Малого театра «Мещанина во дворянстве» Мольера. Как оказалось, режиссер смог повторить свой успех четвертьвековой давности.

Пьеса Дюрренматта — подарок для любой труппы. Произведение эффектное, «многонаселенное» — 40 героев! Однако Илан Ронен занял в спектакле лишь 16 актеров, доверив некоторым из них несколько ролей.

— В том и суть театра, когда актеры могут меняться ролями. И зрителям это нравится. Тогда сразу понятно, что они находятся в театре, — пояснил замысел постановщик.

Главную героиню Клару Цаханассьян воплотила на сцене Людмила Титова. Возможно, свой выбор Илан Ронен сделал, увидев актрису в заглавной роли в премьере прошлого сезона — «Васса Железнова — первый вариант». Образы «железных леди» очень идут Людмиле Титовой. Возлюбленного Клары Альфреда Илла исполнил Василий Бочкарев. Премьера спектакля стала подарком к юбилею — 22 ноября народный артист отметил свое 75-летие.

Художник-постановщик Лили Бен-Нахшон Аарон создала на сцене пространство старого вокзала, который затем становится и залом для приемов, и судебным помещением. А начинается всё с того, что огромные часы отсчитывают минуты до момента, когда спокойствие захолустного городка Гюллена нарушит приезд миллиардерши Клары Цаханассьян. Толпа горожан во главе с бургомистром (Александр Клюквин) заметно нервничает и готовит речь. Старый чиновник знает, как умасливать важных гостей, тем более когда на их банковских счетах суммы со многими нулями. Жители поют здравицу Кларе, авось с барского плеча и им что-то перепадет. Но у гостьи совсем другие планы.

Пожилая леди возвращается в Гюллен мстить. 45 лет назад ее возлюбленный Альфред Илл отрекся от нее и их будущего ребенка. 17-летнюю беременную Клару с позором выгнали из города. Приют она нашла в публичном доме. Но теперь у нее есть деньги, восьмой муж и — множество собственности в Гюллене, скупленной за долги. Фактически у нее в залоге весь город. Но жители этого не знают...

Появление старой дамы — эффектно. Сквозь клубы дыма, опираясь на трость, прихрамывающая Клара выходит в окружении телохранителей и лакеев. Надо отдать должное художнику по свету Андрею Изотову — с помощью теней он создает то грандиозный, то устрашающий образ главной героини. Ведь Клара — не благотворительница, она — страшный кукловод, который будет дергать за ниточки своих обидчиков, пока не получит свое. «Хотите миллиард, убейте Илла, — ставит она условие. — Я покупаю правосудие. Справедливость в обмен на миллиард».

Постепенно даже те, кто страшился испачкать руки в крови в обмен на миллиард, изменяют принципам. И вот перед ними уже не будущий мэр города Альфред Илл, а коварный преступник, сломавший жизнь их благодетельницы Кларочки. Эту трансформацию личности передает художник по костюмам Анат Штерншус Бедани. Если в самом начале все горожане выглядят серой массой, то с появлением в их жизни Старой дамы они постепенно начинают покрываться золотом. Ботинки, галстуки, кашне, шляпы, портфели от сцены к сцене желтеют. Лишь Илл остался тем серым лавочником, которого убило предательство близких.

Зоя Игумнова, «Известия», 27 ноября 2017 года

Премьера Малого театра «Таланты и поклонники» в постановке Владимира Драгунова ставит перед зрителем трудные вопросы, на которые нет однозначных ответов. Спектакль о выборе юной актрисы способствует саморефлексии: а как бы на ее месте поступили мы сами?

«Таланты и поклонники» – одна из самых востребованных на сцене пьес Александра Островского. Сатирическая комедия живописует театральное закулисье, бичует нравы и пороки так называемой элиты и настаивает на необходимости нравственного выбора в искусстве.

История одаренной молодой актрисы Негиной, не желавшей поступаться честью ради успеха на подмостках, но вынужденной сдаться под напором обаятельного купца Великатова, поскольку сопротивление аморальному обществу было ей не под силу, вновь напоминает о беззащитности истинного таланта. Насколько неподсуден носитель божьего дара, делающий неочевидный выбор? Есть ли способ оградить его от алчных рук власть имущих, жаждущих обладать гением? Наконец, может ли он остаться незапятнанным среди житейской грязи и не потускнеет ли его сияние, соприкоснувшись с грехом? Разные режиссеры вот уже почти полтора столетия пытаются ответить на эти и другие вопросы.

Режиссер Владимир Драгунов предлагает свою трактовку сюжета. В его постановке силы противоборствующих сторон изначально неравны: и жуткий сноб князь Дулебов (Александр Дривень) – одетый по последней моде щеголь с французскими усиками, и желчный циник Бакин (Василий Дахненко), раздувающийся от бессильной злобы при виде чужих богатств, и расчетливый острослов антрепренер Мигаев (Алексей Дубровский), готовый ради наживы поступить непорядочно, считают своим долгом затравить бедную актрису Александру Николаевну Негину (Дарья Новосельцева), не предполагая в ней высоких душевных качеств. А если девушка при этом талантлива и хороша собой – тем хуже для нее. У Саши просто нет выбора: безжалостный «свет» вынуждает ее прибегнуть к помощи покровителя.

Тем более, что Иван Семеныч Великатов (Василий Зотов) – вариант не самый плохой: к огромному состоянию прилагаются очарование, мужественность, деликатность и уважение к своей избраннице и ее таланту. Его письмо к Саше выглядит не пошлым предложением, а мягкой просьбой. Да девушке и самой приятен этом красивый статный мужчина, делающий щедрые подарки и проявляющий столько благородства.

Пожалуй, приземленная, но добрая Сашина матушка (Татьяна Лебедева) раньше дочери догадывается о ее симпатиях. Ведь Негина очень молода: доставая дареное платье из коробки, она не может сдержать детского восторга. Ей хочется красиво одеваться и кататься на роскошных лошадях не потому, что она порочна или тщеславна, а потому, что это свойственно юности. А в суровой реальности каждый рубль на счету, не на что приобрести гардероб и переменить квартиру. «Но ведь и в трудовой жизни есть свои удовольствия», – храбро произносит героиня, убеждая в этом прежде всего себя.
Хотя считать Александру наивной девочкой нельзя. Она хорошо знает цену своему дару, о чем достаточно жестко сообщает в финальной сцене влюбленному трогательному жениху Пете (Михаил Мартьянов): «Потому и новость, что ты до сих пор души моей не знал». Да, не каждая женщина может быть героиней, но в заключительных эпизодах кажется, что Негина избирает самый легкий способ существования.

Она – актриса, рожденная для сцены. В игре Дарьи Новосельцевой очевидна уверенность в избранничестве ее героини. Одаренность стоит дорого – дороже платьев циничной посредственности и лицемерки Смельской (Аксиния Пустыльникова), выбирающей кавалеров в зависимости от их богатства. Но к горечи от выбора Саши примешивается легкое разочарование в душевных качествах девушки, не согласной слишком долго ждать славы и признания.

Юный, не знающий жизни Петя выглядит выше и лучше невесты. Он, говоривший так много выспренних умных слов, в финале остается на пустом вокзале, преданный и брошенный. Герой не произносит знаменитого монолога о радостях тружеников, раздавленный несправедливым поворотом событий. Но судьба несется по рельсам вперед, и как знать, где окажется Негина через несколько остановок? Сценография Станислава Бенедиктова, выстроившего на сцене павильон, трансформирующийся из перрона в городскую квартиру и обратно, усиливает метафору. Хотя некоторая теснота пространства, заполненность каждого свободного уголка утяжеляет спектакль.

В постановке есть длинноты и не всегда оправданные отступления вроде стихов в исполнении печального влюбленного бутафора Нарокова (Александр Ермаков) и слезливого прощания Саши и Пети. Но слово Островского звучит в «Талантах» весомо и точно, артисты следуют классической трактовке, а восхитительное световое решение художника Андрея Изотова создает романтическую атмосферу. В одной из вечерних мизансцен рождается полное ощущение синих густых сумерек, опускающихся на невидимый сад.

И тревожный шум поезда, уносящего Сашу в неведомое будущее, вызывает грусть и волнение. Какова цена совершенного ей поступка? Принесет ли он счастье юной актрисе? И, главное, есть ли правила, которым надо следовать, принимая непростые решения? В конечном итоге, выбор всегда за нами.

Дарья Семёнова, «Учительская газета», 24 октября 2017 года