Народного артиста России актера Малого театра Александра Ермакова хорошо знают и любят многие поклонники театра и кино. Но о том, что Александр Юрьевич учился и делал свои первые шаги в профессии в нашем городе, знают немногие. Об этом мы сегодня и расскажем.

В Горький - учиться!

На счету Ермакова более шестидесяти ролей в театре. А играл он в лучших московских театрах - областном имени Островского, театре имени Пушкина и в Малом театре России. В фильмографии Александра Юрьевича - почти сорок ролей в кино. И в каких! «Демидовы», «Умный, честный, неженатый», «Белый тигр», «Жизнь и судьба», «Маросейка,12», «Высший пилотаж», «Лев Яшин. Вратарь моей мечты» и многие другие.

А началась его карьера в нашем городе, который тогда назывался Горьким. В Горьковское театральное училище «учиться на актера» приехал после восьмого класса пятнадцатилетний Саша Ермаков.

- Конец 1960-х годов, я занимался в драматическом кружке во Дворце пионеров в Харькове, где жила моя семья, и мы с тремя друзьями решили ехать в Горький, - вспоминает Ермаков. - Но до этого мы отправили заявки сразу в четыре училища: в Ярославль, Саратов, Днепропетровск и Горький. И из Горького пришел самый обстоятельный ответ. Туда мы и решили отправиться. Мама была категорически против, мол, куда ты едешь так далеко? Но мы все равно поехали попытать счастья на вступительных экзаменах. И из четверых я поступил один! Правда, взяли меня кандидатом и первые полгода обучения я не по - лучал стипендии. Из-за ужасного говора. Но все равно был счастлив необычайно!

Студенческая жизнь

Свой курс в тот год набирал известный педагог и прекрасный актер Валерий Семенович Соколоверов. Выпускник Школы-студии МХАТ, актер знаменитого новосибирского театра «Красный факел», он в 1963 году вернулся в родной Горький и в течение тридцати лет преподавал в Горьковском театральном училище.

Соколоверов был строгим и мудрым, требовательным и чутким, непримиримым и человечным. Валерий Семенович воспитал много прекрасных актеров, которые работают и сейчас в российских театрах. Тот курс Соколоверова был ярким и сильным. Кроме Ермакова на нем учились актеры Нижегородского ТЮЗа Валентина Дидечко и Леонид Ремнев.

- Мы общаемся, дружим и часто созваниваемся, своих однокурсников всегда помню и люблю! - рассказывает Александр Ермаков.

Кроме профессиональных навыков педагоги училища активно работали над харьковским говором студента. А исправить его было очень и очень сложно. Педагогу Валерию Галендееву это удалось! Когда спустя много лет Ермаков будет поступать в Малый театр России, где на первом месте всегда были хорошая речь и правильное классическое произношение, в театре искренне изумятся - мол, вы из Харькова, у вас должен проскальзывать говор, а он у вас совсем не чувствуется! На что Ермаков ответил с улыбкой: «Это блестящая работа прекрасных педагогов из Горьковского театрального!»

А вот с жильем студентам всегда приходилось решать проблему самим - в училище нет общежития. И Саша Ермаков снял проходную маленькую комнатку на улице Фигнер (ныне ул. Варварская). Деньги на жилье, конечно, присылали родители. Пятнадцатилетнему мальчишке приходилось учиться и самому вести хозяйство - стирать, гладить, готовить и убираться. Обедал в студенческой столовой - бюджетно укладывался в пятьдесят копеек.

- Однажды ко мне на несколько дней приехала мама, увидела, как я живу и горько расплакалась, - вспоминает Ермаков. - А через пару недель, когда провожал маму в аэропорт, уже я плакал слезами в три ручья. Но у меня была цель - окончить училище и стать актером!

Большой актер Малого театра

На профессиональную сцену Ермаков впервые вышел тоже в нашем городе.

Его, студента третьего курса, позвали на роль в популярный в то время спектакль «Проснись и пой!» в театр «Комеgiя». И дебютант так понравился труппе, что его пригласили в театр после окончания училища в 1972 году. Александр Юрьевич согласился и успешно работал здесь в течение двух сезонов. А потом Ермаков пошел в армию. Сам пришел в военкомат, потому что все мужчины в семье служили, и два года отдавал долг Родине в ракетных войсках под Горьким.

Потом уже была работа в Харьковском ТЮЗе и московских театрах.

А с 1995 года Александр Юрьевич работает в Малом театре России. Его партнерами были Ирина Муравьева и Виталий Соломин, Виктор Павлов и Элина Быстрицкая, Борис Клюев и Василий Бочкарев. Ермаков занят во всех знаковых спектаклях театра: «Лес», «Ревизор», «Три сестры», «Женитьба», «Таланты и поклонники», «Мнимый больной», «Доходное место», «Пиковая дама». А в кассах театра спрашивают и покупают билеты «на Ермакова».

Девушка без адреса

И свою первую и единственную любовь Александр встретил тоже в Горьком.

Было это так. В Доме учителя в 1970-е годы по выходным проводили вечера танцев. Там Саша и увидел очень красивую девушку.

- Я пригласил ее на медленный танец, мы познакомились, оказалось, ее зовут Оксана. Я Оксану проводил, и мы условились завтра встретиться на Свердловке, где сейчас памятник Евстигнееву, - вспоминает актер. - Но я прийти вовремя не смог - была репетиция дипломного спектакля, и меня педагог не отпустил. Пришел на условленное место, опоздав на два часа. Оксана, конечно, ушла.

Пришлось Ермакову искать свою новую знакомую. Он знал только район, где живет Оксана. И стал методично, подъезд за подъездом, квартиру за квартирой обходить все дома - прямо как в советском кино «Девушка без адреса». И на пятый день нашел Оксану! Через несколько лет они поженились. И вместе уже 53 года!

- Ваш город - моя вторая родина, он мне дал все! Поэтому я так люблю и нижегородцев, и Нижний!

Александр Алешин, «Нижегородская правда», №100, 2023 год

Режиссер Владимир Драгунов посмотрел глазами современного человека на хрестоматийный сюжет и убедился в том, что он не стареет.

Малый театр возвращает в репертуар мольеровского "Дон Жуана". Режиссер Владимир Драгунов посмотрел глазами современного человека на хрестоматийный сюжет и убедился в том, что он не стареет. В чем серьезность этой комедии, узнала Юлия Кундрюкова.

150 лет на этой сцене не было Дон Жуана по Мольеру. Режиссер Владимир Драгунов не захотел с этим мириться и поставил комедию в пяти действиях практически без сокращений, на 2 часа 40 минут. Говорит, пьеса "ко времени". "Кроме разговоров о любви, что безусловно важно, там есть такая очень большая и серьезная тема лицемерия. Мир заполнен неискренностью, которая подается как определенные постулаты и утверждается с серьезным лицом, поэтому захотелось поговорить на эту тему", – рассказал режиссёр, заслуженный артист России Владимир Драгунов.

Общество однозначно осуждает образ жизни слишком свободного Дон Жуана. Хотя многие из тех, кто осуждает, сами далеко не безупречны. Классический конфликт, актуальный на века. Эту комедию Мольер считал серьезной. И смешно, и ужасно от того, что смешно.

"Наконец-то я – Дон Жуан" – первая мысль, которая пришла в голову Андрею Чубченко, когда узнал об этой роли. Признается: вжиться в образ ловеласа оказалось довольно легко. "Мне очень нравится в этом образе существовать с женскими персонажами. Это очень любопытно. Ты как бы чувствуешь, что ты уже получил приз определенный, что ты Дон Жуан, ты имеешь право на всё, поэтому внутренне это очень освобождает", – поделился заслуженный артист России Андрей Чубченко.

Еще один не очевидный, но важный конфликт пьесы между главным героем и его отцом, для которого порицания общества – не главное. Он чувствует, что болевая точка сына лежит гораздо глубже. "Предать род считалось в те времена несчастьем, на что Дон Жуан и идет. Отцу это очень и очень не нравится", – отметил народный артист России Александр Ермаков.

Эту пьесу Мольера принято считать самой философской. Дон Жуан трагичен прежде всего тем, что в своей свободе теряет веру в справедливость, основу основ. Постоянно пробует мир на прочность и ждет, когда же тот его накажет. Пир с каменной статуей убитого командора – образная игра со смертью, слишком трагичная, чтобы казаться смешной.

НЕ ПОКУПАЮТСЯ, НЕ ПОКУПАЮТСЯ…

…доброе имя, талант и любовь

Незатейливая песенка Окуджавы вертелась в голове, пока смотрела спектакль «Доходное место» Александра Островского в Малом театре в постановке талантливого молодого режиссера Андрея Цисарука. Признаться, опасалась финала. Видела один такой в Саратовской драме. В версии режиссера в одной из коренных пьес нашего замоскворецкого Шекспира все осовременено, технично. Что еще полбеды. Правдолюб и «правдоруб» Жадов отрекается от своих принципов не временно, под давлением глупенькой, хорошенькой Полиньки. Он открещивается от идеалов юности навсегда.

Эко диво, коль бедный и умный примет условия игры богатого и сильного! Теперь это сплошь и рядом, как говорится. Подобное «переписывание классики» не устроило бы самого Островского. Лет через 20 он пересмотрит кое-какие коллизии шаловливым оком стареющего мэтра и - напишет дивные «Наливные яблоки». Другое название пьесы, говорящее – «Правда хорошо, а счастье лучше». Бедняк Платон, такой же максималист, как Жадов, почти весело уступит «темным силам» из любви к милой Поликсене (почти Полине!) Однако «Доходное место» драматург писал всерьез.

Болел, лежал со сложными переломами и свое негодование вложил в приговор «царству кривды», где правят золотой телец, похоть, разгул, другие низменные инстинкты. Шесть лет пьесу не допускали до сцены. Лишь после крестьянской реформы высочайше дозволено показать ее в бенефис актрисы сначала в Александринке, а потом и в Малом театре.

Ни для кого не секрет , что Россию давно накрыло казнокрадство и взяточничество. Как в царские времена. Да и в советские. Вспомним знаковый спектакль Марка Захарова с Андреем Мироновым в главной роли, прозвучавший артиллерийским залпом. Даже Плучек, обожавший Андрея, не видел его Жадовым и назначил на роль Белогубова. Но вскоре строптивый молодой режиссер меняет его местами с импозантным Пороховщиковым. И зритель увидел другого Миронова. Чистого, цельного, отважного героя с маленькой «ахиллесовой пятой» - огромной любовью к жене.

Сейчас все его обличительные речи воспринимаются еще острее. Ведь, по новой поговорке, нынче деньги не зарабатывает только ленивый. А кто сидит бедный или в долгах, как в шелках, тот просто не хочет .

Андрей Цисарук – плоть от плоти Малого театра. Щепкинец, ученик Юрия Соломина. А режиссерское образование он получил в ГИТИСе, на курсе Иосифа Райхельгауза. И это двуединство традиций и новаций придает своеобразие его режиссерскому почерку. Ставил у мастера в Школе современной пьесы и в театре Практика, но в его багаже много и классики. Я насчитала только Островского шесть постановок. В Малом театре - «Поздняя любовь» и «На бойком месте».

Постановке «Доходного места» Цисарука чуть больше двух лет. Социальный пафос имеет место быть, но он не превращает спектакль в «общественную трибуну», как у нас нередко бывает. Здесь много говорящих мимических сцен, особенно в начале, когда два молодых чиновника Жадов (Михаил Мартьянов) и Белогубов (Денис Корнух) ждут очереди на прием к влиятельному лицу. Их шансы на жизненный успех пока как бы уравнены.

Тяжелая с виду декорация закрывает столовую залу. Ее потихоньку, частями будут уносить лакеи. О слугах особый разговор. Они выглядят здесь величавее господ, хорошо владеют правилами хорошего тона (во всяком случае, лучше нашего импульсивного правдоискателя!) Неторопливые, невозмутимые, в белоснежных ливреях (вся в белом, как барышня, и горничная - художник-постановщик Дмитрий Разумов.), те накрывают столы, носят стулья, переменяют блюда. Как символ устойчивости устоев и уклада (Вышневский все же генерал) - и иронический привет от постмодернистского театра. Ведь ливреи лакеев очень схожи с сюртуками искателей новых вакансий ( «А, главное, поди-тка послужи»).

Совершенно одинаково, стильно – но в разные цвета! – одеты и девушки на выданье Юлинька (Анна Шишкина) и Полинька (Дарья Шевчук). Властная маменька Кукушкина (Елена Харитонова) приобнимет их за плечи и, как марионеток, сию же минуту пустит на сцену. Замечательная актриса в роли Фелисаты Герасимовны по-своему обаятельна. Обворожила и склонного к женским ласкам Аким Акимовича. А Фелисата Герасимовна - просто ловкая искательница богатых женихов. «Маменька говорит, что нас любит, а совсем не любит, только хочет поскорее с рук сбыть…Нас заставляет притворяться», - торопливой скороговоркой сообщает Жадову простодушная Полинька. У превосходного актера Сергея Тезова Аким Акимыч более мягок и обходителен, чем «Хозяин», но тверд в преданности ему.

«Хозяин» - Аристарх Владимирыч не пощажен автором в описании действующих лиц: «одряхлевший старик с признаками подагры». Совершенно таким он предстает в исполнении Александра Ермакова. Великолепный лицедей перевоплотился в такую «седую древность» - я даже заглянула в персоналий актера, опасаясь за здоровье «глубокого старца» на сцене.

Ермаков играет самую вершину власти, когда все в твоих руках: деньги, чины, поместья, дачи, люди. Ты постиг их природу, смотришь вокруг с усталым пренебрежением. И только вздорный племянник, да еще …эта своевольная жена неподвластны, играют по своим правилам. Молодая Вышневская (Мари Марк) роскошна, чиста в своей холодности и далека от всевластного старика, как звезды и луна на небе.

Были сделаны удачные сокращения по-островски внушительного текста, ушла и боковая линия - бывшая на сдаче спектакля сцена с адвокатом Досужевым (еще один вариант умного человека: как ,не воруя, деньги из богатеньких вышибать). Уменьшены яростные филиппики Жадова. Осталась, правда, гневная тирада Анны Павловны в финале - этакое моралите для школьников. Но эти финальные слова Жадова нужны были тогда, нужны сейчас. И наверное - во все времена.: «Я не говорил, что наше поколение честней других. Всегда были и будут честные люди, честные граждане, честные чиновники. Я говорил, что у нас пробуждается сознание своих недостатков; а в сознании есть надежда на лучшее будущее». Хотя бы сознание.

Режиссеру удалось создать спектакль в «русле» традиций Малого, но овеянный свежим театральным ветром. Как и полагается в Доме, где Островский в креслах у самого входа.

Ирина Крайнова, https://irin-krainov1.livejournal.com/?ysclid=lia8...

Большинству зрителей, пришедших на спектакль «Собачье сердце» в Малый театр, хорошо известна легшая в его основу повесть о превращение бездомной собаки в человека, а также, конечно, незабываемый фильм по ней Владимира Бортко с Евгением Евстигнеевым в главной роли. Но выходишь на Театральную площадь после спектакля и диву даешься: это же про нас, про наше время написано сто лет назад Михаилом Булгаковым и поставлено сегодня режиссером Алексеем Дубровским.

История, надо сказать, вполне в духе Свифта и сатирических фельетонов начала ХХ века. Повесть «Собачье сердце» и возникла из фельетона Булгакова о дворовой собаке, принятой на работу в советское учреждение с трудовой книжкой. Вопреки теории Дарвина, Михаил Афанасьевич возводит истоки человеческой породы — по крайней мере некоторых ее представителей — не к обезьяне, а к гораздо более обычному в наших краях зверю. И тогда... Наука пока не может это объяснить, но театр способен творить из фантасмагорический идеи историю, напоминающую многое в нашей реальности. Как это и произошло на спектакле Дубровского.
Занавес открывается, и перед зрителями предстает бурлящая пролетарская Москва, марширующая с красными флагами и транспарантами в сопровождении оркестра на фоне недостроенной башни Коминтерна. Придуманная режиссером интермедия заставляет ожидать вторжения, угрожающего привычному быту профессорской квартиры с ее дубовым буфетом, мягкими креслами, белой скатертью на круглом столе, фарфором сервизом.

В сценографии Марины Утробиной тоже читается конфликт между теми, «кто был ничем и стал всем», и «гнилой» интеллигенцией, старомодно полагающей, что «красота спасет мир». Но пока не пришел черед собирать чемоданы, профессор Преображенский, воплощающий аристократизм русского характера (Василий Бочкарев), и обаятельный доктор Борменталь (Игорь Петренко) наслаждаются умными беседами, уютной обстановкой и вкусной едой. Кажется, уплотнение жилплощади их не коснется: на сей предмет есть охранная грамота, выданная партийными боссами, поправляющими здоровье у всемирного светила. Достаточно одного звонка к взбешенному наркому, в актерской трактовке Виктора Низового похожему на мафиози, и трио делегатов домового комитета оказывается под прицелом пистолета, выхваченного из армейских штанин.

Фантастический гиперреализм диктует артистам безошибочный способ существования — гротеск. Ну а поскольку в этом спектакле нет маленьких ролей, то каждый сыгранный эпизод в стилистике комического фарса предполагает выход «на бис». К сожалению, не всем исполнителям удается плести кружева характеров так изобретательно, как, например, Александру Ермакову, сумевшему в крошечной роли незадачливого жениха ощутить себя половым гигантом после сеанса у Преображенского. Долго дремавшая страсть охватывает все его существо, сильное волнение не дает дышать, кажется, весь мир у его ног и счастью нет предела.
Счастлив и бездомный пес, оказавшийся в фешенебельной квартире профессора, где тепло, чисто и блохи не кусают. Новый член семьи по прозвищу Шарик, которого изображает актер Владимир Тяптушкин, с трудом верит в происходящее, бегая на четвереньках в сшитой костюмерами шкуре и заглядывая всем в глаза. Много ли собаке надо для счастья — ошейник, краковская колбаса и заботливый хозяин. Только зачем кипятком бок ошпарили, и что скрывается за стеклянной дверью с неприятными запахами?

Оказывается, расположение Филиппа Филипповича не так уж бескорыстно. Он давно искал приблудного пса для своего эксперимента. Ну а что будет с беззащитным животным, неважно — главное удачно пересадить ему гипофиз погибшего пьяницы и дебошира Клима Чугункина, а там, глядишь, и слава не за горами...

Второй акт спектакля символизирует торжество научной мысли с шампанским и новым строителем социализма Шариковым в исполнении уже знакомого актера Владимира Тяптушкина. Хотя пластика новоявленного героя — как у робота, а внятную речь заменяют нечленораздельные звуки... В конце концов «не боги горшки обжигают», и дело осталось за малым: сделать из Полиграфа Полиграфыча цивилизованного человека. А вот это задача практически невыполнима. Насилие над природой не проходит бесследно, бумерангом возвращаясь к создателям гомункулуса, поскольку внутренний мир человека «отпечатать по матрице» невозможно. Хотя как раз гены Клима Чугункина дают о себе знать. «Приемный сынок» матерится, как извозчик, не признает вилок и салфеток во время обеда, с кулаками бросается на доктора Борменталя и, получив под дых, угрожает револьвером. Загнанный в угол Преображенский понимает, что исправить роковую ошибку методом внушения не получится. Значит, надо снова действовать скальпелем, возвращая лузера Шарикова на круги привычной собачьей жизни.

Впрочем, такой ли он лузер? И сколько вполне успешных Шариковых по сей день производят свои дикие деяния на наших глазах, не встречая отпора? Не такая уж она фантастическая — история, которую нам рассказал Малый театр. Не знаешь — плакать или смеяться.

Любовь Лебединая, "Труд", 17 февраля 2023 года

https://www.trud.ru/article/17-02-2023/1470401_iz_...

Малый театр порадовал своих поклонников премьерой спектакля «Собачье сердце» по одноименной пьесе Михаила Булгакова.

…Под свист декабрьской метели и звуки марша «Настало время подняться рабочему люду» зритель переносится в заснеженную Москву 1924 года. В пику большевистским призывам со сцены камерно разносится совсем другой гимн – знаменитый, студенческий Vivat Аcademia! Vivant Рrofessores! Вива Академия! Вива профессура! Два мира, две философии сошлись в противостоянии. С выдающимся хирургом и профессором Филиппом Филипповичем Преображенским оживленно после встречи прощаются его коллеги. Каждый из ученых спешит к себе домой. Преображенский направляется привычным путем в свой Обухов переулок. Горят в вечерних сумерках фонари, мимо пробегают люди, на улице холодно, валит снежок. И Филипп Филиппович случайно теряет галошу – милый такой штришок. Ее в зубах приносит огромный пес. В благодарность бездомный Шарик получает нового хозяина, новый дом и… новую судьбу.

Вряд ли среди тех, кто бывает в Малом театре, найдутся люди, не видевшие знаменитого фильма Владимира Бортко с Евгением Евстигнеевым в роли профессора Преображенского. Картина столь любима, так часто показывается по ТВ, что каждая ее сцена прочно запечатлелась в памяти уже нескольких поколений зрителей. Тем сложнее была задача режиссера Алексея Дубровского поставить в Малом театре спектакль так, чтобы зритель оставил невольные попытки сравнения с киношедевром и полностью погрузился в происходящее на сцене. А если зритель еще и испытает удовольствие от старых персонажей в новом прочтении, это уж будет совершенная победа! Забегая вперед, скажу, что Малому театру это оказалось по силам.

Сценограф Мария Утробина изящно переносит нас в профессорский дом, в старую московскую квартиру Преображенского на семь комнат. Зрители видят лишь ее часть – столовую со старинной мебелью, основательный сервированный стол с прекрасным сервизом и хрусталем. Столовая в какой-то момент условно превращается в гостиную, потом в смотровую, в операционную.

В доме Преображенского Шарику предстоит пережить небывалый эксперимент — собаке будет пересажен человеческий гипофиз. Результаты превзойдут ожидания — Шарик превратится в Шарикова, медленно возвращая себе черты хозяина пересаженного гипофиза — люмпена Клима Чугункина, погибшего в пьяной драке.

В булгаковской истории зрителю, разумеется, интереснее всего подробности. Шарика и Шарикова играет один и тот же артист Владимир Тяптушкин. Он обаятелен, такому впору создавать образ Есенина: красивое, открытое лицо с копной «соломенных волос». В роли Шарика артист передвигается на четвереньках, полностью копируя собачьи повадки и пластику. Мысли Шарика плывут над сценой, давая молчаливую оценку происходящему.

В роли же Шарикова Владимир Тяптушкин выпрямляется в полный рост. Внешний облик артиста настолько контрастирует с образом нагловатого иждивенца, что зритель вослед за Преображенским может только разводить руками, удивляясь, «как из такого славного пса получилась такая человеческая дрянь». Пропасть между добрейшим, трущимся о ноги Филиппа Филипповича Шариком и агрессивным Шариковым, выхватывающим наган и направляющим его в грудь профессора, – замечательная визуальная трансформация и сильный режиссерский ход. Артист эту трансформацию отыгрывает органично и талантливо.

Невероятно хорош, конечно, и сам Филипп Филиппович в исполнении восьмидесятилетнего Василия Бочкарёва. Спектакль поставлен к юбилею грандиозного актера. Бочкарёв привносит в сложившийся уже у зрителя образ совершенно новые штрихи, интонации, краски. Чего стоит одно только знаменитое «Не хочу!» на предложение «товарищей» купить журнал, чтобы поддержать голодающих детей. Произносит он это «Не хочу!» совершенно иначе, чем делал Евгений Евстигнеев, с иным смыслом. За бочкарёвским «Не хочу!» читается тонкое и ироничное отношение к «товарищам» в шинелях, нахрапом ввалившимся в его квартиру. Сквозит в герое Бочкарёва и печаль крупного ученого, который понял, что пошел ложным путем в своих исследованиях. Проглядывает в глубине этой сложной натуры ответственность за собственные решения и поступки, которую он несет перед Богом. Другой власти над собой ученый не признает. Преображенский ясно видит, что стремление к чистому эксперименту не всегда сопровождается способностью общества «переварить» успешный результат. Тогда зачем нужен искусственно сделанный человек? Зачем идти против природы, ускоряя процессы? Булгаковские слова очень аккуратно вкладываются Преображенским в наши мозги. Действительно, зачем идти против?

Настоящим открытием в спектакле стал Игорь Петренко в роли доктора Борменталя. Мы как-то привыкли видеть артиста в образах физически сильных мужчин — военных, сотрудников милиции, подводников, казаков. Тут же он играет невероятно интеллигентного и благодарного человека, бережно хранящего покой своего учителя Филиппа Филипповича.

В спектакле, конечно же, вызывают восторг и обращают на себя внимание народные артисты старшего поколения – импозантный швейцар Фёдор в исполнении Владимира Носика. Выразительный Нарком (Виктор Низовой), которому Преображенский кричит в трубку, что его теперь «будет оперировать товарищ Швондер», покушающийся на жилплощадь профессора. Прекрасен пациент (работа Александра Ермакова), тот самый, который «25 лет не испытывал ничего подобного». Великолепна и пациентка, затейливо пытающаяся скрыть свой преклонный возраст (Людмила Щербинина). Хороши Зинаида (Мария Кривенцева) и Дарья (Алена Охлупина). Ну и конечно, очень хорош сам Швондер в исполнении Михаила Мартьянова.

Среди изысков сценографии Марии Утробиной бросается в глаза огромная башня, сильно смахивающая на Вавилонскую со знаменитой картины Питера Брейгеля. Башня то ли рвется ввысь, словно ракета, то ли заваливается набекрень – символ интересный, с кондачка и не разберешься. На самой ее вершине отдает приказы из высоких кабинетов Нарком, по винтовым дорожкам маршируют солдаты и матросы с винтовками. А где-то в основании раскинулась квартира Преображенского, который, несмотря на смелые взлеты научной мысли, в отличие от прочих, прочно стоит ногами на земле.

В спектакле вообще множество аллюзий, намеков, прямых и косвенных отсылов. В его внешней форме и внутренней структуре лихо объединились философия и символизм, классика и авангард. Погружаясь в атмосферу, которую так великолепно, неторопливо, вдумчиво и подробно создает Малый театр, хочется снова внимательно перечитать произведение, пересмотреть фильм и просто прогуляться по старой булгаковской Москве, вглядываясь в приметы времени. Прогуляться под свист новой метели. Что там было-то в большевистском гимне в начале спектакля? «Настало время подняться рабочему люду. Долой позорную власть капитала!» Что ж, рабочий люд поднялся. А мы, потомки, через сто лет видим результаты этого процесса. «Напрасно надеются, что террор им поможет, — качает головой Преображенский. – С человеком можно действовать только лаской». Прав оказался ученый. Не помог террор, мы снова — под властью капитала. Круг замкнулся. С чем вошли, с тем и вышли. Хотя с тем ли? Или все же какие-то уроки извлечены и взяты на вооружение? Об этом, собственно, и спектакль.

Елена Булова, "Московская правда", 26 января 2023 года

https://mospravda.ru/2023/01/26/671543/

8 сентября (на гастролях в Петрозаводске) в спектакле "Пиковая дама" А.С.Пушкина роль Чекалинского первый раз сыграет народный артист России Александр Ермаков. Желаем успеха!

Дорогие друзья!

29 мая в Малом театре чествовали народного артиста России Александра Юрьевича Ермакова по случаю его 70-летия и 50-летия творческой деятельности. В этот вечер Александр Юрьевич вышел на сцену в роли кардинала Мазарини в спектакле "Молодость Людовика XIV" А.Дюма-отца. А после спектакля поздравить артиста с двойным юбилеем на сцену вышли его коллеги и друзья.

Фоторепортаж Николая Антипова

[GALLERY:622]

29 мая народному артисту России Александру Юрьевичу Ермакову исполняется 70 лет. От души поздравляем Александра Юрьевича с юбилеем и желаем ему крепкого здоровья, благополучия, хорошего настроения и, конечно, новых интересных ролей в спектаклях Малого театра!

Поздравляя артиста с юбилеем, мы бы хотели пересмотреть вместе с нашими зрителями запись спектакля «Лес» А.Н.Островского, в котором Александр Ермаков с успехом исполнял роль Несчастливцева, ставшую на долгие годы его визитной карточкой.

29 мая 70-летие отмечает один из самых признанных мастеров Малого театра, народный артист России Александр Ермаков.

Режиссеры называют его артистом шукшинской породы, соединяющим в себе жизненную правду человека «от земли» с душевностью и лиричностью. Для зрителей он давно стал родным человеком. «МЦ» актер рассказал о тонкостях игры на сцене и любви к столице.

Александр Юрьевич, ваш актерский путь начался в Харьковском дворце пионеров. В чем, на ваш взгляд, заключается секрет удачной карьеры?

Наверное, талант, искра божья, — это принципиальный момент. Например, вступительные экзамены в Горьковское театральное я чуть было не провалил. Но не потому, что был бездарен, а из-за малороссийского говора — я вырос в Харькове. В комиссии одна дама поставила двойку, а Валерий Гелендеев, легендарный педагог по сценической речи поставил пятерку, и по среднему баллу меня приняли. Он потом со мной долго работал и поставил мне образцовую речь. Ясно, что успех опирается на талант, но сам по себе, без искры, самобытности он ничто!

В Малый с нечистой речью не берут — театр строгих правил. Как выотноситесь к обвинениям вашего театра в излишнем консерватизме?

У нас есть пространство для экспериментов — Филиал на Малой Ордынке. Там можно увидеть пьесы современных драматургов. Здесь вопрос не консерватизма, а сохранения театрального искусства в адекватных, морально-нравственных рамках. Чтобы не было безобразия. По-моему, это нормально. Особенно это важно сегодня, в беспринципные времена для искусства, когда творцы хотят вседозволенности, игры без правил.

Традиции — это хорошо. Но ведь их тоже нужно развивать?

Я бы сказал иначе: не развивать, а делать созвучным времени. Время диктует свое — хотите вы или нет. Если посмотреть на пьесы Островского, то они все, написанные полтора столетия назад, как про нас сегодняшних! Характеры, столкновения интересов, естество человека как такового — эти категории неизменны.

Чтобы хорошо справиться с ролью, работа партнера важна для вас?

Важна — не то слово! Это определяющий фактор. Самое главное у актера — это глаза, от них все идет. Мне посчастливилось работать с такими великими мастерами Малого театра, как Элина Быстрицкая, Евгений Самойлов, Ольга Пашкова, Татьяна Панкова, Борис Клюев, и со многими другими. Интересно было взаимодействовать как с актером, так и режиссером Виталием Соломиным. Мы были партнерами в его спектакле-мюзикле «Свадьба Кречинского». Это был уникальный опыт.

Быть хорошим партнером — значит уметь уходить в тень. Наверное, не каждый готов на такое...

Вы правы. Для этого нужно любить не себя в театре, а театр как таковой. И тогда сосредоточить внимание на партнере, а не на себе будет чем-то естественным. Для меня это правило даже в эпизодах.

Кстати, о них. Ваша небольшая роль в «Ревизоре» даже была признана эталоном эпизода и отмечена премией правительства России.

Работая над Шпекиным, я исходил из того, что у Гоголя везде юмор. Добиться простоты и ясности было моей основной задачей.

Но все же одна из лучших ваших последних ролей — владыка Сергий в «Смуте».

Там мне тоже везет с партнерами. Вы бы видели глаза массовки в сцене, когда мой герой молится с народом, стоя спиной к залу, — они горят переживаниями! Если бы не такая поддержка, уверен, проникновенности у Сергия было бы меньше. Произносить молитвы в театре очень сложно: слова, которые обычно говорите один на один с Господом, становятся частью сценического языка. Спасибо партнерам и молитве, читаю ее перед каждым спектаклем.

Александр Юрьевич, как высчитаете, где русскому народу черпать силы сегодня, когда многие от нас отвернулись?

Я думаю об этом и каждый раз прихожу к пониманию, что в семье. В уважении и сохранении того, что делает семью семьей в традиционном русском смысле слова. Почтение, забота, способность уступить и поступиться чем-то во имя ближнего, — все это сохранит семью, а значит, укрепит каждого из нас. Я знаю, о чем говорю. Со своей женой Оксаной я рядом уже больше 50 лет.

Многие москвичи помнят вас не только как актера театра и кино, но и как организатора театрализованных исторических представлений. По сути, это были первые предпосылки к зарождению ныне очень развитого движения исторической реконструкции в Москве. Расскажите, почему вырешили этим заняться.

Я был одним из первых, кто стал этим заниматься в 1990-х. Я очень люблю Москву, особенно свой район Лефортово с его богатой историей, освященной личностью Петра I. Когда случилась революция 1991 года, я пришел в управу, предложил свою помощь. Меня запомнили и в 1995 году пригласили сделать театрализованное историческое представление. Мы впервые показали москвичам историю — это было так свежо, красиво, интересно. Сам я был в роли Петра I. Власть, конечно, оценила нас, приглашала на Красную площадь. Каждый район имеет свое историческое богатство. Знать историю родного места и показывать ее — сегодня это особенно важно.

СПРАВКА

Александр Юрьевич Ермаков родился в селе Толоконное Белгородской области. С третьего класса принимал участие в школьных театрализованных постановках, а с пятого — занимался в драмкружке «Театр юных» Харьковского дворца пионеров и школьников. В 1972 году окончил Горьковское театральное училище. Работал в Харьковском ТЮЗе, в Московском областном драмтеатре им. Островского, Московском драматическом театре им. А. С. Пушкина. С 1995 года — актер Малого театра.

Анна Бояринова, Москва-Центр, 26 мая 2022 года

https://caoinform.moscow/aleksandr-ermakov-chitayu...

29 мая на Основной сцене состоится спектакль «Молодость Людовика XIV» А.Дюма-отца, которым Малый театр отметит сразу два юбилея – 70-летие со дня рождения и 50-летие творческой деятельности народного артиста России Александра Юрьевича Ермакова. По традиции, после спектакля состоится чествование юбиляра на сцене. Начало в 18:00.

«Едва ли есть высшее из наслаждений, как наслаждение творить». Любимыми цитатами из произведений Николая Васильевича Гоголя в новом цикле проекта «Живой контакт» поделились народные артисты России Александр Ермаков и Владимир Носик, заслуженные артисты Василий Дахненко и Виктор Низовой, актрисы Ольга Жевакина и Карина Саханенко.

Пьеса «самого русского драматурга» Александра Островского «Доходное место» оказалась настолько злободневной, что первая ее постановка в Малом театре в 1857 году была запрещена цензурой в день премьеры. В 1923 году в театральное пространство Москвы ворвался спектакль Всеволода Мейерхольда, в котором режиссер сделал название пьесы символом, лозунгом, навязчивой идеей, определяющей смысл жизни и все стремления главных героев.

В конце 1960-х столичные театралы мечтали попасть на легендарный спектакль Марка Захарова в Театре Сатиры с харизматичным Андреем Мироновым в роли Жадова. Постановку тоже запретили вскоре после премьеры. Причиной стала ярко выраженная социальная проблематика пьесы и слишком явная сатира в адрес чиновничества. Премьера в Малом не претендует на звание революционной, но в ней удачным образом сошлись традиции и современный подход к классической драматургии.

Кроме вечно актуальных проблем в новом спектакле есть все, что может привлечь сегодняшнего зрителя: мастерски исследованная психологическая природа характеров главных героев, блестящий афористичный слог, современно звучащий в «доме Островского», прекрасные актерские работы корифеев Малого и тех, кто только начинает свою карьеру в театре.

Сюжет пьесы простой и, в то же время интригующий. Молодой чиновник Жадов полон идей о переустройстве мира, он хочет жить «честно, но бедно». В этом стремлении его не поддерживают ни молоденькая жена, ни богатый дядя Вышневский, ни его помощники, при каждом удобном случае высмеивающие стремление молодого человека жить на одно жалование. Выдержит ли любовь подобные испытания? Что важнее - остаться верным собственным идеалам, или пойти насделкус совестью ради денег и «доходного места»?

В оформлении спектакля режиссер Андрей Цисарук и художник Дмитрий Разумов освободили героев от многочисленных деталей быта, лишив их поддержки той мещанской обстановки, которая является смыслом жизни обитателей купеческих домов. Лаконичные декорации вначале почти наглухо закрывают прямоугольными панелями пространство Малой сцены, затем, по мере сценического повествования, стена, отделяющая сцену от зала, постепенно разбирается, и публика оказывается рядом с артистами. Ритм почти трехчасового спектакля довольно напряженный, монологи, наполненные комическими элементами, перемежаются с драматическими моментами.

Спектакль начинается с утренней сцены в доме Вышневского, и исполнитель роли богатого и властного чиновника Александр Ермаков сразу же задает высокий тон спектаклю. Он не скрывает чувств к молодойжене (Мари Марк): «Я страстный человек: из любви к женщине я способен на все!». Под «всем» он подразумевает денежные средства, которые им были затрачены.

Образ главного героя, Василия Жадова, как правило, всегда интерпретировался, как положительный. Мечтательный юноша, романтик, полная противоположность остальным персонажам, часто изображался чуть ли не революционером, попирателем устоев и морали чиновничьего общества. Жадов в исполнении Михаила Марьянова скорее, неумен, негибок, эгоистичен в своих стремлениях, он не умеет, как сейчас модно говорить «выстраивать отношения» ни с женой, ни с тещей, ни с коллегами. И современному зрителю, начитавшемуся статей в журналах о психологии, оказывается интересен внутренний мир персонажа XIX века, к тому же артист «держит» зал на протяжении всего спектакля. В его многословии, пафосе, угловатой пластике и нелогичных поступках узнаются черты «лузера». Зачем, например, Жадов идет в трактир, зная, что там кутят ненавистные им чиновники во главе с Юсовым? К чему эти дерзкие и надменные речи, когда тот, кто их произносит, сидит в дырявых ботинках?

Симпатии зала почти сразу же оказываются на стороне тех, кто «умеет жить»: ловкого Юсова (прекрасная, тонкая актерская работа Сергея Тезова), сколотившего правдами и неправдами состояние; молодого подхалима Белогубова, очень убедительно и даже обаятельно сыгранного Максимом Филатовым, или бойкой вдовы Кукушкиной, мечтающей поскорее выдать своих дочерей замуж. Виртуозно пристраивающая дочерей вдова чиновника Кукушкина (Елена Харитонова) умеет обольщать нужных людей. На высоте все сцены с ее участием, а наиболее правдива та, в которой мамаша умело нападает на зятя, посмевшего, помимо всего прочего, намекнуть на ее возраст, «...порядочные люди не заставляют жен работать, для этого у них есть прислуга..!», - бросает она обвинения в лицо Жадову. Ее слова находят бурный отклик у женской половины зрительного зала.

Посмеявшись вдоволь над Кукушкиной, публика начинает внимательнее приглядываться к героям. Особенно к Жадову, который на глазах превращается из вольнодумца в истеричного неудачника, едва сводящего концы с концами. Под натиском молоденькой жены, мечтающей о нарядах, Жадов сдается. В конце пьесы он принимает решение просить у дядюшки доходного места, что, конечно, свидетельствует о его поражении. Широким жестом отчаяния он срывает задрапированное красное полотно с декорации и оказывается перед зеркалами, как будто с ужасом заглядывая в потаенные закоулки своей души.

В противовес душевным метаниям главного героя и страданиям его жены, мечтающей о нарядах и шляпках, блестящей эскападой выглядит появление юриста Досужева и его печальная пьяная исповедь: «Я ведь человек конченый!». Актер Дмитрий Марин в коротком эпизоде сыграл и разгул, и надрыв, и насмешку над самим собой. «Зачем нас учили?», - горестно произносит Досужев. Но он тоже нашел свой «доход». Честная работа не ценится, а чтобы прокормиться и взяток не брать, можно бумагу состряпать в купеческом вкусе. Манера Досужева пить водку, выливая остатки, словно окропляя пространство вокруг себя, вызывает смех в зрительном зале. Почти каждый участник спектакля становится перед выбором - доход или честь? В спектакле Цисарука эта дилемма показана в полном соответствии с бессмертной пьесой Островского.

Помимо бенефисно исполненной роли Кукушкиной, перед зрителем раскрывается целая галерея женских характеров, объединяющая не только разные возрастные, но, что важнее, психологически разные портреты: трогательная Полина в исполнении Дарьи Шевчук, ее бойкая сестра Юлия (Карина Саханенко), лукаво выманившая из Белогубова признание, гордая Анна Вышневская в исполнении Мари Марк, защищающая собственную честь перед оклеветавшим ее мужем-стариком.

Александр Ермаков создает свой образ в лучших традициях исполнительного искусства Малого театра. Вышневский так искренне верит в незыбленность и правильность своих убеждений, что финальное разочарование становится для него воистину трагичным. Е1о не только горечь запоздалого прозрения и раскаяния вызывает у него слезы бессилия и отчаяния. Жесткий и властный Вышневский обнаруживает свою уязвимость не только перед постигшей его финансовой катастрофой, но и перед глубоким и безраздельно завладевшим им чувством любви по отношению к жене, которую он купил у родственников, как дорогую вещь. Он являет собой воплощение абсолютного чиновника, для которого вся система взяточничества и низкопоклонства стала естественной формой существования. Впрочем, о чем можно говорить, если Император Николай II утверждал, что во всей России только он не берет взяток?

Артист рисует портрет своего героя широкими, крупными мазками. В начале спектакля, уверенный в своей правоте, он произносит в зал морализаторскую речь, обращенную к вольнодумцу-племяннику Жадову. «У нас общественного мнения нет, мой друг, и быть не может, в том смысле, в каком ты понимаешь. Вот тебе общественное мнение: не пойман - не вор.

Какое дело обществу, на какие доходы ты живешь, лишь бы ты жил прилично и вел себя, как следует порядочному человеку». В финале, узнав о своем крахе, Вышневский теряет былое величие и превращается в больного и усталого старика. Согнувшись, потеряв былую стать и величие, сломленный и растерянный, с невидящим взглядом, он следует мимо зрителей шаркающей походкой. Его не любит жена, отвергает свет, жить ему уже незачем.

«Доходное место» в постановке А. Цисарука стал одним из лучших спектаклей Малого театра за последнее время. В свете этого события можно не акцентировать отдельные просчеты постановки вроде некоторой суеты или длиннот прозаических сцен. Спектаклю, несомненно, предстоит долгая жизнь, это настоящий праздник для тех, кто идет в театр ради искусства, а не ради экспериментов.

Екатерина Амирханова, "Промышленный еженедельник" №23 2021

Лет 25-30 назад страна заново открывала Островского. В обиход возвращались забытые на 70 лет денежные, имущественные отношения. То, что для уха советского человека звучало до определенной степени абстракцией, стало вновь наполняться конкретным смыслом, как, скажем, встречающееся в пьесах классика слово «вексель»...

На вопрос: «Про что пьесы Островского?», - самым общим ответом будет - про деньги и любовь. Тогда, в 90-е годы прошлого века, зритель считывал, прежде всего, первое. Потом спектакли П.Н. Фоменко «Волки и овцы» и «Без вины виноватые» категорически расширили объем восприятия Островского, раскрыв и иронию, и мир страстей, которыми одержимы его герои. Фоменко создавал неповторимую завораживающую интонацию, внутри которой драмы девятнадцатого века становились нам чрезвычайно близкими.

Начало спектакля «Доходное место» на Малой сцене филиала Малого театра в постановке Андрея Цисарука возрождает в памяти именно фоменковскую интонацию. Художник Дмитрий Разумов выстраивает роскошную стену коридора с обтянутыми пурпурным «шелком» панелями в доме Вышневского, которая сужает пространство, оставляя игровой лишь авансцену. Молодые люди в белых сюртуках, которые смотрятся своеобразной служебной униформой, ожидают приема у «самого», лакей в таком же сюртуке следит за строгим порядком расположения стульев... Потом панели убирают, сценическое пространство расширяется, мы видим столовую в доме Вышневского - хозяина не только дома, но и самой жизни. При этом Александр Ермаков вовсе не окрашивает философию своего героя в негативные тона. Его сцена с красавицей женой - Анной Павловной не позволяет сомневаться, что Вышневский ее искренне любит. Да, он заваливает ее подарками, устраивая ей жизнь в золотой клетке, но по-другому не умеет. Ермаков даже вызывает сочувствие к своему Вышневскому: понимает, что рядом с молодой женой он стар, он готов удержать ее чем угодно. Мари Марк ведет роль Анны Павловны почти скупо, не допуская ни малейшего пафоса. Но речь вовсе не идет о модном нынче безэмоциональном существовании. Как раз сдерживание внешних проявлений эмоций создает значимый объем внутренней жизни персонажа.

Уж не знаю, вспоминал ли Константин Богомолов эту линию у Островского, когда приступал к съемкам «Содержанок», но зритель «Доходного места», живущий в современном культурном или околокультурном пространстве, непременно вспомнит названный сериал. Хотя в нем речь, скорее, шла о купленном сексе, а герой Александра Ермакова, конечно, хочет любви...

Любви хочет и главный герой спектакля Жадов. Собственно, сущность внутреннего конфликта героя Михаила Мартьянова составляют все те же любовь и деньги. Но это тема второго акта, а в первом мы видим молодого прекраснодушного интеллигента в очках, убежденного поначалу, что мир устроен в соответствии с идеалами, внушенными университетскими учителями. На наших глазах происходит крушение этих идеалов и подчинение «нуждам низкой жизни». Очки придают Жадову образ «ботаника», но, видимо, их нужно воспринимать метафорически как розовые. Во втором акте никаких очков уже не будет. Надо полагать, что Жадов теперь увидит мир без искажений. Но до поры до времени Жадов ослеплен собственными воззрениями на устройство общественной жизни и любовью к Полине.

О чем поставил «Доходное место» режиссер Андрей Цисарук? Как известно, «бывают странные сближенья». Премьера самой антикоррупционной пьесы Островского состоялась в сезон, когда тема коррупции в нашем обществе обрела особенную остроту, когда разделенность общества по этой «демаркационной» линии достигла весьма внушительных размеров. Конечно, протестуя против неправедной жизни взяточников, Жадов пытался лишь остаться самим собой, он сам хотел жить по правде - такой, как он ее понимает. И тем не менее, осенне-зимние общественные протесты не могут не создавать определенный контекст восприятия спектакля Малого театра. Уверен, что Андрей Цисарук не планировал никаких конкретных ассоциаций. Но ассоциации подбрасывает сама жизнь... Я бы сказал, что спектакль - о драме прозрения. Если c этой точки зрения посмотреть смену «фоменковской» акварели, которой начинался спектакль на «масляные» краски, которыми решены сцены в доме Фелисаты Герасимовны Кукушкиной, то станет ясно, что Жадов не замечает даже этой ярко-выпуклой реальности, в которой полутонам нет места. Причина - те же «розовые» очки.

Очки носит и Юсов, но они придают ему в сочетании с седой головой, усиками и бородкой неожиданную интеллигентность и мужскую импозантность. Такого чиновника, каким его играет Сергей Тезов, заставить играть на своей стороне непросто, но для Фелисаты Герасимовны эта задача по силам. Елена Харитонова в этой роли убедительна и, можно сказать, победительна. В сцене представления дочерей Юсову звучит мелодия будто из музыкальной шкатулки, а Юленька (Дарья Мингазетдинова, Карина Саханенко) и Полина (Дарья Шевчук) синхронно вращаются в приветственном танце, как заведенные куколки. Понятно, что все пружинки механизма «домашнего воспитания» под надежным контролем Фелисаты Герасимовны. В какой-то момент и Юсов попадает под ее обаяние и позволяет сделать себе массаж воротниковой зоны и головы...

Знаменитая сцена кутежа Юсова и компании в трактире рождает двойственное чувство. Да, гуляет чиновничья братия, Белогубов обмывает солидный куш-взятку, но при этом порывы Белогубова помочь Жадову кажутся человечными. Белогубов в исполнении Максима Филатова искренен и как-то парадоксально бескорыстен в желании поддержать Жадова. Белогубов к нему - со всей душой, и действительно, почему бы Жадову не откликнуться? Но нет, он грубо отказывает, честный Жадов кажется даже неблагодарным чистоплюем. Быть может, где-то в глубине души Жадов Михаила Мартьянова это чувствует, и, возможно, отсюда - его согласие выпить с заинтересовавшим его незнакомцем...

В некоторых пьесах Островского встречаются персонажи, которые, на первый взгляд, не очень-то и нужны для сюжета. Ну, вот как двигает действие появление в трактире Василия Дмитриевича Досужева? Отдадим должное классику - Островский создал блестящую эпизодическую роль. В ней, как принято говорить, купается артист Дмитрий Марин. Персонаж у Марина получился трагикомический. С самого начала в его глазах читаешь ту самую русскую тоску, от которой и тянет честного человека прильнуть к шкалику водки и забыться. Конечно, эту тоску смягчает юмор, с которым сделана роль Досужева. Но именно эта тоска роднит Досужева с Жадовым. Театр доказывает, что у Островского не бывает случайных персонажей. Встреча с Досужевым как бы показывает Жадову еще один путь: вот же человек, который не берет взяток, но поставил себя в деловых отношениях с клиентами так, что те платят ему много. Однако, в таком подходе для Жадова тоже есть обман, есть приспособление к порочным нравам, абсолютно для него неприемлемым.

Максимализм Жадова ставит на грань краха его брак. Его любовь к Полине плохо уживается с дидактизмом. Драма обретает высокий градус накала, так как Полина Дарьи Шевчук действительно Жадова любит и до слез страдает от непонимания идей, которыми он одержим. Она держит в руках книжки, которые явно велел прочесть Жадов, и глобус - символ школьного образования, но сил «работать на собой» у нее нет. Требование Жадова порвать с сестрой и матушкой она переживает как трагедию. В отчаянии Жадов-Мартьянов отрекается от своих идеалов, он готов просить у дядюшки доходное место. Он бросается в угол-тупик с зеркалами, свой монолог, по сути, произносит своим отражениям в зеркалах. Во внутреннем конфликте деньги одерживают победу как условие, при котором возможна любовь.

Эта же тема продолжается в отношениях Вышневского с женой. Уже переживший известие о том, что его отдают под суд, Вышневский получает письма, свидетельствующие о неверности жены... Талант Александра Ермакова раскрывается в полной мере: конечно, он становится адвокатом своего героя. Его персонаж может быть тысячу раз отрицательным, но Ермаков ведет сцену с такой внутренней мощью, что зритель сочувствует его герою. Собственно, и Анна Павловна Мари Марк не может не сочувствовать, поэтому после в высшей степени эмоциональной сцены взаимных упреков и исповеди Анны Павловны, режиссер показывает почти состоявшееся примирение супругов. Но приходит Жадов, и хотя он изменяет себе и просит доходного места, примирения между племянником и дядюшкой не происходит. Благодаря тому, что Вышневский практически лишен имущества и каких бы то ни было полномочий, Жадов получает шанс остаться самим собой. Но и Вышневский остается при своих убеждениях. Когда ему становится плохо, Анна Павловна, похоже, уже не сопереживает мужу: его ненависть к Жадову охлаждает проснувшееся сочувствие. А когда Юсов сообщает, что с Вышневским случился удар, Анна Павловна не может удержаться от нервного, зловеще звучащего смеха.

Пурпурные панели снова ставят на место. В своем уголке остаются держащиеся за руки Жадов и Полина.

Так в чем же драма прозрения Жадова? Думается, в том, что цена самым высоким идеалам, если они лишь декларативны, невелика, а вот идеалы выстраданные, требующие лишений, обремененные рисками - дорогого стоят. В пьесе Островского зло формально наказано, но победило ли добро, выживет ли добро - большой вопрос. Думаю, что и создатели спектакля осознают сегодняшнюю и одновременно вечную остроту этого вопроса.

Цекиновский Борис, "Страстной бульвар, 10", выпуск №10-240/2021

Если вы ищете "классический театр", то сходите на малую сцену филиала Малого театра на Ордынке – там идет новый спектакль Андрея Цисарука по «Доходному месту» Александра Островского. Он показателен в серьезности отношения к материалу. Здесь, прежде всего, случился крепкий и точный разбор драматической ситуации, поддержанный отличной актерской игрой. Режиссер заранее делает главного героя Жадова (Михаил Мартьянов) уже проигравшим. Он знает, что в глазах публики реформаторские речи молодого идеалиста не вызовут в сегодняшнем зале сочувствия. Этим обеспечивается тихий, неплакатный, чисто семейный конфликт: почти гончаровская «Обыкновенная история». Мудрость и такт дяди Вышневского (мощный, темпераментный, крепко сбитый Александр Ермаков с большими руками, основательностью во всем корпусе) и книжное знание подростка, не желающего взрослеть и думать о перспективах хотя бы на завтра. Тут никто не наяривает и не прикусывает удила. Герои знают каждый свой кусок правды и не особо нападают друг на друга, так - наблюдают искоса. А зачем еще приходит в ресторан Жадов, когда знает, что там кутят ненавистные ему люди? Свои люди – сочтутся.

Но парадокс в том, что именно в такой негромкой, бесшумной режиссуре финальная сцена оказывается громом: суд совести, Божий суд может стать куда большей расплатой, чем криминальное разбирательство, которое, видимо, точно так же будет устроено, как коррупционные схемы чиновников. Измена жены Вышневского Анны (Мари Марк), ее разоблачение, в сущности, едва ли педофильски растлевающих способов принуждения к любви, покупка богачем эмоций жарит и жжет Вышневского больше, чем человечий суд. Нет любви в его мире, а какая-никакая любовь все же в семье Жадова приметна. Жадов выигрывает в мнении публики только в финале: молодость чует дух времени, а дядя и Юсов (Сергей Тезов) - уже нет. Молодость хотя бы попыталась что-то изменить, а старость самоуверенна в своем праве на насилие. И вдруг в этом классическом формате Малого театра звучат яростные гражданские правдоискательские интонации, чем особенно ценна русская литература XIX века. Жадов проиграл, но он хотя бы попытался. Еще в этом спектакле ужасно потешный Досужев – в исполнении Дмитрия Марина это такой оскотинившийся, с озверелым взглядом бывший либерал, которого запах денег сделал нечаянно хищником и бандитом. Сам не заметил товарищ, как стал пьяной свиньей.

Павел Руднев

20 января исполняется 25 лет служения искусству Малого театра народного артиста России Александра Юрьевича Ермакова. От души поздравляем Александра Юрьевича с этим знаменательным событием и желаем ему крепкого здоровья, праздничного настроения и новых творческих успехов!

В Москве состоялась премьера киноверсии спектакля «Смута. 1609-1611» по роману министра культуры России Владимира Мединского. Смотрите фрагмент выпуска передачи "Доброе утро" на Первом канале от 05.11.2019

Народный артист России Александр Ермаков и Заведующая Мемориальной квартирой А.И.Сумбатова-Южина Вера Тарасова в эфире Радио Москвы. Тема разговора – юбилей Малого театра.

Слушать запись эфира

24 марта в комедии Ж.Б.Мольера "Мнимый больной" роль Доктора Диафуаруса первый сыграл народный артист России Александр Ермаков. Поздравляем Александра Юрьевича и желаем ему новых творческих успехов!

Сегодня народная артистка России Ирина Муравьева отмечает юбилей. Я всегда был влюблен в эту актрису. Ее самоотверженность — пример для подражания. Если надо в кадре кататься на роликовых коньках, значит наденет их и покажет класс. Надо быть неуклюжей? И это она может.

Когда я приехал в Москву из Харькова, очень хотел посмотреть ее на сцене. Она тогда служила в Театре Моссовета, играла Грушеньку в «Братьях Карамазовых». Это была очень серьезная работа, театралы толпами шли на нее. А потом судьба свела меня на съемочной площадке с ее коллегой по театру Юрием Кузьменковым. Узнав про мою любовь к актрисе, он пригласил меня на спектакль. Это была такая радость. На служебном входе после спектакля я наконец встретился с Ириной Вадимовной и наговорил ей комплиментов.

Прошло время, я поступил на службу в Малый театр, и оказалось, что Ирина Муравьева уже в его труппе. Наше знакомство она, конечно, не помнила. Я был счастлив, что мог из-за кулис наблюдать, как она играет Аркадину в чеховской «Чайке». Позже мне повезло. Юрий Соломин распределил нас в один спектакль «Лес», который он ставил. Ирина Вадимовна играла Гурмыжскую, а я — ее племянника. Какая же это была радость партнерства! Ирина Муравьева легкая, открытая. На любую импровизацию партнера откликается своей импровизацией.

Спустя время Антон Яковлев решил ставить «Священные чудовища» по Жану Кокто. И мы опять встретились в одной работе, но уже в ролях мужа и жены. Нам эта работа давалась непросто. Мы оставались после репетиций, много говорили о произведении, о создании образов. И на этом спектакле очень подружились. Поэтому мне тот опыт особенно дорог.

Ирина Муравьева закрытый человек. Даже мы, коллеги, многого не знаем о ней. В свою семейную жизнь она никого не пускает. Это ее территория, на которую посторонним хода нет. Но могу уверенно сказать, что пресса выдумала много мифов о ней. Мол, строгая, необщительная, надменная. Это всё не про Муравьеву. Она — человек радостный.
После съемок в оскароносной картине Владимира Меньшова «Москва слезам не верит» Муравьева могла бы зазнаться, «поймать звезду», но такого не было и, уверен, не будет. Ирина Вадимовна — душевный, добрый и отзывчивый человек. В театре нет никого, кто бы мог сказать, что она его обидела, повысила голос. Но если понадобится помощь — она первая откликнется, примет участие, поддержит. Устроить в больницу, найти нужного доктора — всё это она делает для разных людей регулярно. И как только она появляется на пороге какого-то учреждения, никто не может отказать ей.

Однажды я ее спросил, отчего она не снимается в кино. Ирина Вадимовна сказала, что относится к этому спокойно — в ее жизни было достаточно картин, за которые не стыдно. Поэтому сейчас она очень избирательно подходит к выбору материала. Бывало, что давала согласие на съемки, а увидев фильм, понимала, что это ошибка. Современные режиссеры ничего достойного большой актрисы не предлагают. Зато в Малом театре ее можно увидеть регулярно. На сцене она такая разная! Яркая, взбалмошная, экспрессивная в «Филумене Мартурано», комичная в «Женитьбе», легкомысленная и взрывная в «На всякого мудреца довольно простоты». И многие зрители идут именно на нее. Покупая билеты, интересуются: «Муравьева играет? Тогда берем».

Театр — большая часть ее жизни. Его она любит самозабвенно. Дороже театра ей, пожалуй, только семья. А еще Ирина Вадимовна прекрасно готовит. В спектакле «Чайка» в финале все герои сидят за столом. И артисты сговорились, что на каждый спектакль будут приносить что-то вкусное. Какой же невероятный торт испекла Муравьева! Коллеги были поражены ее кулинарными способностями.

Муравьева — одна такая. Актриса с большой буквы, легенда. И сегодня она уже достояние не только театра, но всей страны.

Автор — народный артист России, актер Малого театра Александр Ермаков

"Известия", 8 февраля 2019 года

Пьеса Гоголя «Женитьба» была впервые показана в далеком 1842 году в Александринском театре в Санкт-Петербурге, в Москве же дебют состоялся в 1843-м — это была постановка Малого театра. Спустя 175 лет режиссер Юрий Соломин снова вернулся к нестареющей классике и поставил свою «Женитьбу» — спектакль по всем правилам традиционного классического театра.

Каждый, кто приходит в Малый театр, примерно знает, что он хочет увидеть: верные зрители Малого не желают наблюдать вольные сценические эксперименты с формой и содержанием, яростную актуализацию, осовременивание. Им по душе тихое искусство, которое гармонизирует душу, рассказывает о нынешнем аллегорично и деликатно, — вряд ли это та же публика, что у Театра.doc или Гоголь-центра. И хотя в зале много молодежи (преимущественно школьники с учителями), это дети, которых растят на великом классическом каноне, рифмованных стихах и примерах классиков, и их посещение Малого закономерно: где еще искать чистое искусство? И вот здесь перед режиссером Соломиным стояла нелегкая задача: талантливо и оригинально поставить спектакль, который встречается в репертуарах театра чуть ли не так же часто, как чеховская «Чайка» или «Вишневый сад».

Действие разворачивается в масштабных декорациях (которые оказываются в итоге вполне мобильными), выстроенных художником Александром Глазуновым. Григорий Скряпкин, играющий надворного советника Подколесина, — эдакий русский Обломов, который готов пролеживать жизнь на диване и целыми днями обсуждать какую-то ерунду о том, что говорят о нем люди, со своим слугой Степаном (студент ВТУ им. Щепкина Игнатий Кузнецов). Соломин выводит главного героя инфантильным глуповатым увальнем, безобидным и нерешительным, — и, конечно, за всеми его приключениями следить ужасно смешно. Приключениями — потому что история с женитьбой для него как для человека с размеренной жизнью — подстегивающая авантюра, на которую он, если бы не старания близкого друга Кочкарева (в исполнении заслуженного артиста Александра Вершинина), никогда бы не решился.

Александр Вершинин в спектакле — один из ярчайших элементов: живой, подвижный, находчивый, обаятельный — нередко он перетягивает внимание на себя, затмевая всех присутствующих на сцене. Пожалуй, не выдерживает конкуренции он только с одним персонажем — свахой Феклой Ивановной в исполнении блистательной Ирины Муравьевой, каждое появление которой встречается аплодисментами. Комическая роль свахи вообще всегда считается выигрышной — но и здесь есть свои подводные камни: не скатиться в гротеск, не переиграть в угоду публике, не использовать банальный инструментарий и пошлые репризы. Муравьева справляется безупречно: мимика, речь, интонационные выделения и тембральные переходы — все к месту и вовремя. Она затмевает даже главную героиню — невесту Агафью Тихоновну, хотя Карина Саханенко хорошо справляется с задачей, поставленной перед ней режиссером, просто ее персонаж выглядит менее фактурным.
В целом, как и полагается классическому театру, — актерский состав здесь на уровне. Абсолютно прекрасный и трогательный морской офицер Жевакин (замечательная работа Владимира Дубровского) — он, пожалуй, единственный полностью положительный персонаж в спектакле, которому получается сопереживать до сердечной боли, до умиления. В нем много затаенной нежности и робости, детскости и чего-то настоящего — на фоне других женихов: статного Яичницы-Афанасьева и трепетного Анучкина-Ермакова. И даже после его ухода со сцены перед глазами стоят его лицо, черный потертый китель, в который он был одет, и робкая улыбка, когда он произносит с нежностью слово «розанчик».

Пожалуй, самым неразрешенным вопросом спектакля становится персонаж Ивана Породного — гостинодворец Стариков. Будучи явно самым красивым мужчиной на сцене (его появление должно было, наверное, оттенить всю неприглядность остальных женихов и показать, что не только дворяне достойны внимания), он появляется настолько не к месту и остается не у дел, что диву даешься: какую именно функцию он должен был выполнить по задумке режиссера?
Но все же, несмотря на небольшие огрехи, в этой «Женитьбе» Юрию Соломину удалось сделать почти невозможное: при всех, казалось бы, архаичных приемах (таких, как пространные монологи, обращения и выходы в зал, попытка выстраивания диалога с публикой) получился очень крепкий и смешной спектакль. Все репризы, гэги и ужимки сработали, обращения к публике не казались наигранными, а были уместны в контексте спектакля — а значит, при должном таланте даже зрителям ХХI века можно показать, что интерактив актерского театра жив, существует и работает. И если в финале все искренне смеются, то что еще надо изобретать классическому театру?

Екатерина Писарева, "Московский комсомолец", 25 октября 2018 года