Новости

Ирина Леонова рассказывает о работе над ролью Реганы в спектакле «Король Лир» У.Шекспира. Интервью опубликовано в газете «Малый театр».

– Когда работа только начиналась, были ли у Вас стереотипы относительно Реганы, которые в процессе развеялись?

– Когда мне сообщили о намечающейся постановке и предложили эту роль. Кроме радостно-трепетного предвкушения возвращения на сцену, я испытала волнение от перехода к ролям иного плана, в другой возрастной диапазон. Я пересмотрела множество фильмов и видеозаписей спектаклей по этой пьесе. Практически везде сёстры решены отрицательно, не вызывают сочувствия – иногда возникает восхищение их яркостью, мощью, но не сочувствие. Мы с Инной Ивановой, исполнительницей роли Гонерильи, сразу решили, что постараемся оправдать наших сестёр. Но в процессе репетиций наша трактовка не была принята, поскольку для режиссёра в этой пьесе положительных персонажей нет. Тогда фантазия двинулась в другую сторону. Признаюсь, возникали моменты, когда я содрогалась от ужаса своего же воображения. Отрубленная голова Корнуолла, которую Регана носит с собой – это и глубина любви, и невозможность расстаться. Эта ноша – символ тяжести сотворённых ужасов, груз, от которого не избавиться.

– В финале Регану становится даже жалко. Возможно, потому, что женщину, потерявшую такую любовь, хочется оправдать.

– Обычно на смерти Корнуолла не делается сильного акцента. Регана перешагивает через труп мужа и идёт дальше к своей цели, её интересует власть. А мне было интересно сломать эту прямую линию, увидеть избалованную, испорченную, уверенную в своей вседозволенности королевскую дочку уязвимой, растерянной, беспомощной, чувствующей боль и одиночество... Мы с Васей Зотовым (исполнителем роли Корнуолла) хотели, чтобы Регана с мужем были не про- сто двумя людьми, существующими рядом. Для того чтобы в сцене его убийства случился необходимый перелом, чтобы потеря оказалась ощутимой и обоснованной, нам для начала надо было создать эту пару, стать зависимыми друг от друга. Мы всё время ищем детали отношений двух страстно увлечённых людей. Иногда какие-то мелочи возникают спонтанно прямо на сцене, в этом есть азарт.

– После смерти мужа Регана действительно сходит с ума?

– Этот вопрос для меня открыт. Нужно найти некую грань между сумасшествием и сознательным действием. На некоторых репетициях в сцене с Эдмундом я пыталась приблизиться к безумию. Состояние Реганы, можно сказать, критическое. Женщина, доведённая до отчаяния, может порой вести себя неадекватно. Но в решении нашего спек- такля нет однозначного сумасшествия, её финальные реплики полны смысла и борьбы до послед- него крика.

– Что движет Реганой, когда она решает приблизить к себе молодого Глостера?

– Если Гонерилья, моя любвеобильная сестра, имея вполне достойного мужа и слугу-любовника, видит в Эдмунде, прежде всего, сильного, красивого мужчину, подходящего ей энергетически, она жаждет страсти, то у моей Реганы всё немного иначе. Она рассматривает его и как нового мужа, и как будущего короля, и как способ выжить. С одной стороны, будучи замужем, у неё больше шансов стать королевой и получить власть, и Регана понимает, что её ждёт, если старшая сестра сядет на трон. С другой, она не может, не умеет быть одна. Эдмунд нужен ей, чтобы закрыть собой кровоточащую рану.

– Такой подход к работе был у всех участников спектакля?

– Мне кажется, самое ценное в любом спектакле – это ансамбль. Когда актёры думают не только о своей роли, но о постановке в целом, все друг друга чувствуют, слышат, даже за кулисами внимательно следят за тем, что происходит на сцене. На мой взгляд, в «Лире» сложилась команда людей искренних, думающих, ищущих, заинтересованных в общем деле, у каждого есть интересная роль, и каждому есть что сказать.

Беседовала Дарья Антонова