Новости
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АРТИСТОВ МАЛОГО ТЕАТРА
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АРТИСТОВ МАЛОГО ТЕАТРА
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АРТИСТОВ МАЛОГО ТЕАТРА
Нас удивило и встревожило известие, пришедшее из Петербурга. На днях оказались внезапно уволены актеры трех коллективов — театра «Балтийский дом», Большого театра кукол и «Мюзик-холла». Им было предложено перейти на контракт, причем не добровольно, а в принудительном порядке. Так впервые, категорически и агрессивно, заявила о себе пресловутая «театральная реформа», которую несколько лет назад начали люди, абсолютно не сведущие в театральном искусстве, да, видимо, и в культуре вообще. Над реформой «трудились» чуть ли не тайно, без участия специалистов — актеров, режиссеров, директоров театра, его известных экономистов. Но как только сведения о ней, ее главных постулатах (разделение на государственные и автономные коллективы, то есть экономически предоставленные самим себе; с постепенным переходом и тех и других на полное самообеспечение; контрактная система для актеров, радикальное сокращение, а потом и уничтожение постоянных трупп и пр.) проникли в театральную среду, поднялась буря. Люди театра безошибочно почувствовали главную опасность — угрозу репертуарному стационарному театру в России, стремление власти снять с себя всякие обязательства перед ним, денежные, материальные, прежде всего.
Два последних года шла упорная борьба. Усилиями крупнейших театральных деятелей России — практиков и теоретиков — в документ были внесены принципиальные изменения. В защиту российского репертуарного театра, страстно и гневно — против его разрушителей — выступали Кирилл Юрьевич Лавров и Михаил Александрович Ульянов, увы, ныне покойные. Упорно отстаивает его позиции председатель СТД Александр Калягин.
Из Петербурга мы получили письмо, подписанное нашими коллегами и друзьями – Олегом Басилашвили, Андреем Толубеевым, Светланой Крючковой, Романом Громадским, Иваном Краско, Сергеем Мигицко, режиссерами и директорами крупнейших петербургских театров, известными критиками. С пугающей очевидностью стало ясно, с каким жестоким легкомыслием, вопиющей профессиональной неграмотностью проводилась эта акция по уничтожению трех коллективов.
Инициатива, оказывается, принадлежит комитету по культуре города и его председателю, некоему господину Бурову Н.В., бывшему актеру Александринского театра и даже народному артисту, нам, как ни странно, совершенно неизвестному.
И вот хоть и бывший, но актер по профессии, одним махом решает уничтожить штатные расписания и отдать своих товарищей во власть контрактов, «которые не предполагают ни малейшей социальной защищенности актера: оплаты больничных листов, отпускных, отпусков по беременности и уходу за ребенком…» (цитата из петербургского письма). Переход на контракт означает также, что прекращается профессиональный трудовой стаж, а, следовательно, и положенная в соответствии с ним пенсия; что ежемесячной заработной платы не будет, а будет поспектакльная. Какое число спектаклей играть актеру — один, или пять, или ни одного — определяет руководство.
На шумной и скандальной пресс-конференции по поводу «событий» господин Буров объявил, что все театры «сдыхают» и их «нужно лечить», что в эксперименте есть его «личный риск», и «если у меня через полтора года не получится встряхнуть эту сферу, я опущу руки и перестану смотреть в сторону театров. А, может быть, и совсем уйду…»
При такой некомпетентности и жестокости к товарищам по цеху, председателю комитета по культуре Петербурга надо бы сейчас немедленно и уйти. Ибо плата за неудачу может стать непомерно большой — в три – четыре сотни человеческих, творческих судеб, жизней.
Конечно, театральный Петербург не молчит. Прошла пресс-конференция. Состоялся пленум петербургского отделения СТД. В правительство города оправлено протестное письмо.
Мы уверены, что акция будет отменена, ибо она во вред нашему общему делу, нашему русскому театру. Но вот что хотелось бы добавить к сказанному выше.
Мы работаем в одном из самых старых, традиционных, знаменитых российских коллективов – Государственном академическом Малом театре. Объявленные национальным достоянием, поддержанные президентским грантом, мы, конечно, чувствуем себя спокойнее, увереннее, чем большинство наших коллег по всей необъятной России. Но мы не можем не тревожиться за них, да и за себя тоже, если иметь в виду не только настоящее, но и будущее. Живые, нормальные люди, ежевечерне выходящие на подмостки перед зрителями, мы существуем не в прошлом, а в нынешнем смутном, опасном, разрушительном для российской культуры времени. Нам и в голову не придет утверждать, что перемены в театре вообще не нужны. Но весь наш долгий опыт и опыт наших великих предшественников доказывает, насколько осторожными нужно быть при проведении любых реформ. Резкие, радикальные действия в сфере театра, механические «разделы» и «переделы», в основании которых страдания, трагедии, а иногда и человеческая кровь, положительных результатов не дают, дают лишь отрицательные.
Нельзя выбрасывать актеров на улицу. Они у нас в стране далеко не богаты (за исключением самых знаменитых и телевизионных «звезд» из сериалов). У большинства небольшие зарплаты и нет накоплений, которые «съедены» перестройкой. У них нет ни личных адвокатов, ни агентов. А страна у нас огромная и служба информации о том, где какие кадры нужны, поставлена из рук вон плохо. Уехать из одного города в другой, из столиц на периферию – тоже проблема. Ибо жилищный вопрос за последние годы не решен. Так что следовать западным образцам нужно с умом. Там другие актерские деньги. Прослужив год на контракте, особенно в мюзиклах, артист может столько же времени не работать, подыскивая себе новое место. Наш же моментально станет нищим. Петербургский факт вопиющ сам по себе, но еще и как тенденция, как пример, как начало «лихой беды». Мы надеемся, что крупнейшим мастерам северной нашей столицы удастся отменить «эксперимент». Но кто гарантирует, что он не повторится на Урале или в Сибири, где губернатор и начальник департамента культуры, как бы безграмотны и далеки от культуры они ни были, — цари и боги? Примеры тому уже имеются, а самочинно, без юридического оправдания вводимые «реформы», как и ожидалось, бьют прежде всего по актеру. В какой уж раз за последние двадцать лет новации совершаются не для людей, а против них?
Закона о театре по сию пору нет и единой государственной политики тоже. Все зависит от человека — начальника. Даже Москва и Петербург существуют в культуре по-разному. Наш мэр Лужков интересуется искусством и ходит в театр. Поэтому на недавней ежегодной встрече с интеллигенцией он категорически заявил, что ни одного государственного коллектива в Москве не закроет, субсидирования не прекратит и автономного существования театров по принципу «Спасайся, кто может!» не допустит. Похоже, что в Петербурге начальство театром интересуется меньше. Иначе губернатор Валентина Матвиенко не спрашивала бы известного режиссера: «Зачем вашим актерам постоянная сцена? Разве не увлекательней каждый вечер играть на разных площадках?»
Что касается царей настоящих, а не мнимых, то они цену государственному стационарному репертуарному театру знали. Учредительница его в России, императрица Елизавета Петровна не жалела на театр денег, а ее наследники – еще более.
Нынешняя власть постоянно отговаривается безденежьем. Как объявлено, причина предполагаемой реформы — недостаток бюджетных средств. Не верим!.. Нефть льется рекой, газ перекачивается в трубы и резервуары «на продажу», государство богатеет и финансирует бесчисленные, помпезные и громоздкие, фестивали, главным образом поп-арта.
Между тем, репертуарный стационарный театр в России — достояние и величайшая духовная ценность страны и нации. Его учредила вовсе не советская власть. Он родился за столетие до Революции. Театр — ансамбль с постоянно действующей, а не переменной труппой именно в России достиг высочайшего уровня и совершенства. Доказательство тому — долгая и славная история Александринского и Мариинского театров в Петербурге; Малого, Большого, Художественного – в Москве. Потом — Вахтанговского, Камерного – Александра Таирова, МХАТа II–го, Театра Красной Армии – Алексея Попова, им. Моссовета – Юрия Завадского, им. Вл. Маяковского — Николая Охлопкова – Андрея Гончарова, еще многих других… В нем и сегодня собраны богатейшие актерские силы, работает наша выдающаяся режиссура – Захаров, Фоменко, Додин, Гинкас, Яновская, Женовач, — которая, кстати, в коммерческую антрепризу не идет. В нем – и не так уж редко — создаются большие, подлинно художественные и целостные спектакли. Он является базой и опорой наших замечательных сценографов.
Ни антрепризам, ни «открытым площадкам», ни экспериментальным школам-лабораториям репертуарный театр не угрожает. Скорее, наоборот. Но, если там можно талантливого актера открыть или (в антрепризе) использовать, то в репертуарном театре есть возможность актера развивать, пробовать разносторонне, доводить до вершин, до максимума данных ему природой творческих сил.
Конечно, репертуарный театр переживал хорошие и плохие времена, периоды спада и подъема. Но, видимо, ничего лучшего в мировом театральном искусстве человечество не придумало.
И сегодня ему живется непросто. В провинции — особенно. Его теснит, на его «территорию» проникает коммерческая антреприза. Его с особым ожесточением ругает «новая» критика. С самого начала перестройки, (как всегда в России, — с запалом, перехлестом, легкомыслием жестокости) возникла война против него и длится, не затухая, по сию пору. А сегодня мы с тревогой ловим слухи о возможной его «реструктуризации» — разделении театров на государственно-обеспеченные (но контролируемые сверху, снова – почти как в советские времена – экономически подотчетные, теперь не столько по смыслу и содержанию, но главным образом — материально) и автономные, которые экономически будут предоставлены самим себе (однако, часть заработанного – «излишки» — отдавая в федеральное или муниципальное «казначейства»).
Есть сегодня и лишние, ненужные, ни творчески, ни материально не оправдывающие себя театры. Закрыть, уничтожить слабые коллективы — дело простое, но опасное.
Ибо театр — феномен самовозгорающийся и самовозрождающийся. Тайна его возрождения или затухания «велика есть». Вдруг в один прекрасный день явится какой-нибудь гений!.. Вроде прежних. Пришел же Товстоногов в терпевший многолетнее бедствие, полупустой ленинградский БДТ, или Марк Захаров — в Театр им. Ленинского комсомола, когда в зале на спектаклях сидело не более тридцати человек. И началась эпоха Товстоногова, захаровского ЛЕНКОМа. А что, если будущим лидерам, строителям театра некуда будет приходить? В увлечении прогрессом, в нетерпении и спешке мы все переломаем.
Сегодня идет борьба за «домы», и ныне в театральном деле «человек» — тот, кто владеет большим «домом», еще лучше – двумя, тремя. Именно эта – материальная причина — «пустых сцен – пустых стен» для аренды, для проката антреприз — времянок – читается в нынешней петербургской истории.
Ясно, чем все это кончится, если реформа совершится. «Большими разрушениями», как сказал когда–то чеховский доктор Астров. В одних случаях — вымиранием театров и актерской безработицей, вожделенными для прокатчиков–дельцов, освобождением помещений. В других случаях произойдет исчезновение художественных коллективов и замена их коммерческими.
Потому что меценатство у нас в зародыше, а благоприятствующих меценатам законов по сию пору нет. И потому, что российские олигархи в большинстве своем к искусству глухи, бессовестны и себялюбивы, а некоторые и не связывают свое будущее с Россией.
Нужно трезво отдавать себе отчет, в том, что коллективы с высокими эстетическими и нравственными требованиями, с серьезным репертуаром, обеспечить себя не могут. Нужна стабильная, официально узаконенная государственная поддержка и защита.
Так что, господа власти, остановите «прогресс», пожалуйста!
Народные артисты СССР
Ю.М.Соломин
В.И.Коршунов
Э.А.Быстрицкая
Народные артисты России
С.Г.Аманова
В.И.Бочкарев
Е.К.Глушенко
В.И.Езепов
Т.А.Еремеева
Ю.И.Каюров
Б.В.Клюев
Н.И.Корниенко
А.В.Коршунов
Э.Е.Марцевич
И.В.Муравьева
Т.П.Панкова
Л.П.Полякова
А.С.Потапов
Е.М.Солодова
Нас удивило и встревожило известие, пришедшее из Петербурга. На днях оказались внезапно уволены актеры трех коллективов — театра «Балтийский дом», Большого театра кукол и «Мюзик-холла». Им было предложено перейти на контракт, причем не добровольно, а в принудительном порядке. Так впервые, категорически и агрессивно, заявила о себе пресловутая «театральная реформа», которую несколько лет назад начали люди, абсолютно не сведущие в театральном искусстве, да, видимо, и в культуре вообще. Над реформой «трудились» чуть ли не тайно, без участия специалистов — актеров, режиссеров, директоров театра, его известных экономистов. Но как только сведения о ней, ее главных постулатах (разделение на государственные и автономные коллективы, то есть экономически предоставленные самим себе; с постепенным переходом и тех и других на полное самообеспечение; контрактная система для актеров, радикальное сокращение, а потом и уничтожение постоянных трупп и пр.) проникли в театральную среду, поднялась буря. Люди театра безошибочно почувствовали главную опасность — угрозу репертуарному стационарному театру в России, стремление власти снять с себя всякие обязательства перед ним, денежные, материальные, прежде всего.
Два последних года шла упорная борьба. Усилиями крупнейших театральных деятелей России — практиков и теоретиков — в документ были внесены принципиальные изменения. В защиту российского репертуарного театра, страстно и гневно — против его разрушителей — выступали Кирилл Юрьевич Лавров и Михаил Александрович Ульянов, увы, ныне покойные. Упорно отстаивает его позиции председатель СТД Александр Калягин.
Из Петербурга мы получили письмо, подписанное нашими коллегами и друзьями – Олегом Басилашвили, Андреем Толубеевым, Светланой Крючковой, Романом Громадским, Иваном Краско, Сергеем Мигицко, режиссерами и директорами крупнейших петербургских театров, известными критиками. С пугающей очевидностью стало ясно, с каким жестоким легкомыслием, вопиющей профессиональной неграмотностью проводилась эта акция по уничтожению трех коллективов.
Инициатива, оказывается, принадлежит комитету по культуре города и его председателю, некоему господину Бурову Н.В., бывшему актеру Александринского театра и даже народному артисту, нам, как ни странно, совершенно неизвестному.
И вот хоть и бывший, но актер по профессии, одним махом решает уничтожить штатные расписания и отдать своих товарищей во власть контрактов, «которые не предполагают ни малейшей социальной защищенности актера: оплаты больничных листов, отпускных, отпусков по беременности и уходу за ребенком…» (цитата из петербургского письма). Переход на контракт означает также, что прекращается профессиональный трудовой стаж, а, следовательно, и положенная в соответствии с ним пенсия; что ежемесячной заработной платы не будет, а будет поспектакльная. Какое число спектаклей играть актеру — один, или пять, или ни одного — определяет руководство.
На шумной и скандальной пресс-конференции по поводу «событий» господин Буров объявил, что все театры «сдыхают» и их «нужно лечить», что в эксперименте есть его «личный риск», и «если у меня через полтора года не получится встряхнуть эту сферу, я опущу руки и перестану смотреть в сторону театров. А, может быть, и совсем уйду…»
При такой некомпетентности и жестокости к товарищам по цеху, председателю комитета по культуре Петербурга надо бы сейчас немедленно и уйти. Ибо плата за неудачу может стать непомерно большой — в три – четыре сотни человеческих, творческих судеб, жизней.
Конечно, театральный Петербург не молчит. Прошла пресс-конференция. Состоялся пленум петербургского отделения СТД. В правительство города оправлено протестное письмо.
Мы уверены, что акция будет отменена, ибо она во вред нашему общему делу, нашему русскому театру. Но вот что хотелось бы добавить к сказанному выше.
Мы работаем в одном из самых старых, традиционных, знаменитых российских коллективов – Государственном академическом Малом театре. Объявленные национальным достоянием, поддержанные президентским грантом, мы, конечно, чувствуем себя спокойнее, увереннее, чем большинство наших коллег по всей необъятной России. Но мы не можем не тревожиться за них, да и за себя тоже, если иметь в виду не только настоящее, но и будущее. Живые, нормальные люди, ежевечерне выходящие на подмостки перед зрителями, мы существуем не в прошлом, а в нынешнем смутном, опасном, разрушительном для российской культуры времени. Нам и в голову не придет утверждать, что перемены в театре вообще не нужны. Но весь наш долгий опыт и опыт наших великих предшественников доказывает, насколько осторожными нужно быть при проведении любых реформ. Резкие, радикальные действия в сфере театра, механические «разделы» и «переделы», в основании которых страдания, трагедии, а иногда и человеческая кровь, положительных результатов не дают, дают лишь отрицательные.
Нельзя выбрасывать актеров на улицу. Они у нас в стране далеко не богаты (за исключением самых знаменитых и телевизионных «звезд» из сериалов). У большинства небольшие зарплаты и нет накоплений, которые «съедены» перестройкой. У них нет ни личных адвокатов, ни агентов. А страна у нас огромная и служба информации о том, где какие кадры нужны, поставлена из рук вон плохо. Уехать из одного города в другой, из столиц на периферию – тоже проблема. Ибо жилищный вопрос за последние годы не решен. Так что следовать западным образцам нужно с умом. Там другие актерские деньги. Прослужив год на контракте, особенно в мюзиклах, артист может столько же времени не работать, подыскивая себе новое место. Наш же моментально станет нищим. Петербургский факт вопиющ сам по себе, но еще и как тенденция, как пример, как начало «лихой беды». Мы надеемся, что крупнейшим мастерам северной нашей столицы удастся отменить «эксперимент». Но кто гарантирует, что он не повторится на Урале или в Сибири, где губернатор и начальник департамента культуры, как бы безграмотны и далеки от культуры они ни были, — цари и боги? Примеры тому уже имеются, а самочинно, без юридического оправдания вводимые «реформы», как и ожидалось, бьют прежде всего по актеру. В какой уж раз за последние двадцать лет новации совершаются не для людей, а против них?
Закона о театре по сию пору нет и единой государственной политики тоже. Все зависит от человека — начальника. Даже Москва и Петербург существуют в культуре по-разному. Наш мэр Лужков интересуется искусством и ходит в театр. Поэтому на недавней ежегодной встрече с интеллигенцией он категорически заявил, что ни одного государственного коллектива в Москве не закроет, субсидирования не прекратит и автономного существования театров по принципу «Спасайся, кто может!» не допустит. Похоже, что в Петербурге начальство театром интересуется меньше. Иначе губернатор Валентина Матвиенко не спрашивала бы известного режиссера: «Зачем вашим актерам постоянная сцена? Разве не увлекательней каждый вечер играть на разных площадках?»
Что касается царей настоящих, а не мнимых, то они цену государственному стационарному репертуарному театру знали. Учредительница его в России, императрица Елизавета Петровна не жалела на театр денег, а ее наследники – еще более.
Нынешняя власть постоянно отговаривается безденежьем. Как объявлено, причина предполагаемой реформы — недостаток бюджетных средств. Не верим!.. Нефть льется рекой, газ перекачивается в трубы и резервуары «на продажу», государство богатеет и финансирует бесчисленные, помпезные и громоздкие, фестивали, главным образом поп-арта.
Между тем, репертуарный стационарный театр в России — достояние и величайшая духовная ценность страны и нации. Его учредила вовсе не советская власть. Он родился за столетие до Революции. Театр — ансамбль с постоянно действующей, а не переменной труппой именно в России достиг высочайшего уровня и совершенства. Доказательство тому — долгая и славная история Александринского и Мариинского театров в Петербурге; Малого, Большого, Художественного – в Москве. Потом — Вахтанговского, Камерного – Александра Таирова, МХАТа II–го, Театра Красной Армии – Алексея Попова, им. Моссовета – Юрия Завадского, им. Вл. Маяковского — Николая Охлопкова – Андрея Гончарова, еще многих других… В нем и сегодня собраны богатейшие актерские силы, работает наша выдающаяся режиссура – Захаров, Фоменко, Додин, Гинкас, Яновская, Женовач, — которая, кстати, в коммерческую антрепризу не идет. В нем – и не так уж редко — создаются большие, подлинно художественные и целостные спектакли. Он является базой и опорой наших замечательных сценографов.
Ни антрепризам, ни «открытым площадкам», ни экспериментальным школам-лабораториям репертуарный театр не угрожает. Скорее, наоборот. Но, если там можно талантливого актера открыть или (в антрепризе) использовать, то в репертуарном театре есть возможность актера развивать, пробовать разносторонне, доводить до вершин, до максимума данных ему природой творческих сил.
Конечно, репертуарный театр переживал хорошие и плохие времена, периоды спада и подъема. Но, видимо, ничего лучшего в мировом театральном искусстве человечество не придумало.
И сегодня ему живется непросто. В провинции — особенно. Его теснит, на его «территорию» проникает коммерческая антреприза. Его с особым ожесточением ругает «новая» критика. С самого начала перестройки, (как всегда в России, — с запалом, перехлестом, легкомыслием жестокости) возникла война против него и длится, не затухая, по сию пору. А сегодня мы с тревогой ловим слухи о возможной его «реструктуризации» — разделении театров на государственно-обеспеченные (но контролируемые сверху, снова – почти как в советские времена – экономически подотчетные, теперь не столько по смыслу и содержанию, но главным образом — материально) и автономные, которые экономически будут предоставлены самим себе (однако, часть заработанного – «излишки» — отдавая в федеральное или муниципальное «казначейства»).
Есть сегодня и лишние, ненужные, ни творчески, ни материально не оправдывающие себя театры. Закрыть, уничтожить слабые коллективы — дело простое, но опасное.
Ибо театр — феномен самовозгорающийся и самовозрождающийся. Тайна его возрождения или затухания «велика есть». Вдруг в один прекрасный день явится какой-нибудь гений!.. Вроде прежних. Пришел же Товстоногов в терпевший многолетнее бедствие, полупустой ленинградский БДТ, или Марк Захаров — в Театр им. Ленинского комсомола, когда в зале на спектаклях сидело не более тридцати человек. И началась эпоха Товстоногова, захаровского ЛЕНКОМа. А что, если будущим лидерам, строителям театра некуда будет приходить? В увлечении прогрессом, в нетерпении и спешке мы все переломаем.
Сегодня идет борьба за «домы», и ныне в театральном деле «человек» — тот, кто владеет большим «домом», еще лучше – двумя, тремя. Именно эта – материальная причина — «пустых сцен – пустых стен» для аренды, для проката антреприз — времянок – читается в нынешней петербургской истории.
Ясно, чем все это кончится, если реформа совершится. «Большими разрушениями», как сказал когда–то чеховский доктор Астров. В одних случаях — вымиранием театров и актерской безработицей, вожделенными для прокатчиков–дельцов, освобождением помещений. В других случаях произойдет исчезновение художественных коллективов и замена их коммерческими.
Потому что меценатство у нас в зародыше, а благоприятствующих меценатам законов по сию пору нет. И потому, что российские олигархи в большинстве своем к искусству глухи, бессовестны и себялюбивы, а некоторые и не связывают свое будущее с Россией.
Нужно трезво отдавать себе отчет, в том, что коллективы с высокими эстетическими и нравственными требованиями, с серьезным репертуаром, обеспечить себя не могут. Нужна стабильная, официально узаконенная государственная поддержка и защита.
Так что, господа власти, остановите «прогресс», пожалуйста!
Народные артисты СССР
Ю.М.Соломин
В.И.Коршунов
Э.А.Быстрицкая
Народные артисты России
С.Г.Аманова
В.И.Бочкарев
Е.К.Глушенко
В.И.Езепов
Т.А.Еремеева
Ю.И.Каюров
Б.В.Клюев
Н.И.Корниенко
А.В.Коршунов
Э.Е.Марцевич
И.В.Муравьева
Т.П.Панкова
Л.П.Полякова
А.С.Потапов
Е.М.Солодова
Дата публикации: 04.12.2007
ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО АРТИСТОВ МАЛОГО ТЕАТРА
Нас удивило и встревожило известие, пришедшее из Петербурга. На днях оказались внезапно уволены актеры трех коллективов — театра «Балтийский дом», Большого театра кукол и «Мюзик-холла». Им было предложено перейти на контракт, причем не добровольно, а в принудительном порядке. Так впервые, категорически и агрессивно, заявила о себе пресловутая «театральная реформа», которую несколько лет назад начали люди, абсолютно не сведущие в театральном искусстве, да, видимо, и в культуре вообще. Над реформой «трудились» чуть ли не тайно, без участия специалистов — актеров, режиссеров, директоров театра, его известных экономистов. Но как только сведения о ней, ее главных постулатах (разделение на государственные и автономные коллективы, то есть экономически предоставленные самим себе; с постепенным переходом и тех и других на полное самообеспечение; контрактная система для актеров, радикальное сокращение, а потом и уничтожение постоянных трупп и пр.) проникли в театральную среду, поднялась буря. Люди театра безошибочно почувствовали главную опасность — угрозу репертуарному стационарному театру в России, стремление власти снять с себя всякие обязательства перед ним, денежные, материальные, прежде всего.
Два последних года шла упорная борьба. Усилиями крупнейших театральных деятелей России — практиков и теоретиков — в документ были внесены принципиальные изменения. В защиту российского репертуарного театра, страстно и гневно — против его разрушителей — выступали Кирилл Юрьевич Лавров и Михаил Александрович Ульянов, увы, ныне покойные. Упорно отстаивает его позиции председатель СТД Александр Калягин.
Из Петербурга мы получили письмо, подписанное нашими коллегами и друзьями – Олегом Басилашвили, Андреем Толубеевым, Светланой Крючковой, Романом Громадским, Иваном Краско, Сергеем Мигицко, режиссерами и директорами крупнейших петербургских театров, известными критиками. С пугающей очевидностью стало ясно, с каким жестоким легкомыслием, вопиющей профессиональной неграмотностью проводилась эта акция по уничтожению трех коллективов.
Инициатива, оказывается, принадлежит комитету по культуре города и его председателю, некоему господину Бурову Н.В., бывшему актеру Александринского театра и даже народному артисту, нам, как ни странно, совершенно неизвестному.
И вот хоть и бывший, но актер по профессии, одним махом решает уничтожить штатные расписания и отдать своих товарищей во власть контрактов, «которые не предполагают ни малейшей социальной защищенности актера: оплаты больничных листов, отпускных, отпусков по беременности и уходу за ребенком…» (цитата из петербургского письма). Переход на контракт означает также, что прекращается профессиональный трудовой стаж, а, следовательно, и положенная в соответствии с ним пенсия; что ежемесячной заработной платы не будет, а будет поспектакльная. Какое число спектаклей играть актеру — один, или пять, или ни одного — определяет руководство.
На шумной и скандальной пресс-конференции по поводу «событий» господин Буров объявил, что все театры «сдыхают» и их «нужно лечить», что в эксперименте есть его «личный риск», и «если у меня через полтора года не получится встряхнуть эту сферу, я опущу руки и перестану смотреть в сторону театров. А, может быть, и совсем уйду…»
При такой некомпетентности и жестокости к товарищам по цеху, председателю комитета по культуре Петербурга надо бы сейчас немедленно и уйти. Ибо плата за неудачу может стать непомерно большой — в три – четыре сотни человеческих, творческих судеб, жизней.
Конечно, театральный Петербург не молчит. Прошла пресс-конференция. Состоялся пленум петербургского отделения СТД. В правительство города оправлено протестное письмо.
Мы уверены, что акция будет отменена, ибо она во вред нашему общему делу, нашему русскому театру. Но вот что хотелось бы добавить к сказанному выше.
Мы работаем в одном из самых старых, традиционных, знаменитых российских коллективов – Государственном академическом Малом театре. Объявленные национальным достоянием, поддержанные президентским грантом, мы, конечно, чувствуем себя спокойнее, увереннее, чем большинство наших коллег по всей необъятной России. Но мы не можем не тревожиться за них, да и за себя тоже, если иметь в виду не только настоящее, но и будущее. Живые, нормальные люди, ежевечерне выходящие на подмостки перед зрителями, мы существуем не в прошлом, а в нынешнем смутном, опасном, разрушительном для российской культуры времени. Нам и в голову не придет утверждать, что перемены в театре вообще не нужны. Но весь наш долгий опыт и опыт наших великих предшественников доказывает, насколько осторожными нужно быть при проведении любых реформ. Резкие, радикальные действия в сфере театра, механические «разделы» и «переделы», в основании которых страдания, трагедии, а иногда и человеческая кровь, положительных результатов не дают, дают лишь отрицательные.
Нельзя выбрасывать актеров на улицу. Они у нас в стране далеко не богаты (за исключением самых знаменитых и телевизионных «звезд» из сериалов). У большинства небольшие зарплаты и нет накоплений, которые «съедены» перестройкой. У них нет ни личных адвокатов, ни агентов. А страна у нас огромная и служба информации о том, где какие кадры нужны, поставлена из рук вон плохо. Уехать из одного города в другой, из столиц на периферию – тоже проблема. Ибо жилищный вопрос за последние годы не решен. Так что следовать западным образцам нужно с умом. Там другие актерские деньги. Прослужив год на контракте, особенно в мюзиклах, артист может столько же времени не работать, подыскивая себе новое место. Наш же моментально станет нищим. Петербургский факт вопиющ сам по себе, но еще и как тенденция, как пример, как начало «лихой беды». Мы надеемся, что крупнейшим мастерам северной нашей столицы удастся отменить «эксперимент». Но кто гарантирует, что он не повторится на Урале или в Сибири, где губернатор и начальник департамента культуры, как бы безграмотны и далеки от культуры они ни были, — цари и боги? Примеры тому уже имеются, а самочинно, без юридического оправдания вводимые «реформы», как и ожидалось, бьют прежде всего по актеру. В какой уж раз за последние двадцать лет новации совершаются не для людей, а против них?
Закона о театре по сию пору нет и единой государственной политики тоже. Все зависит от человека — начальника. Даже Москва и Петербург существуют в культуре по-разному. Наш мэр Лужков интересуется искусством и ходит в театр. Поэтому на недавней ежегодной встрече с интеллигенцией он категорически заявил, что ни одного государственного коллектива в Москве не закроет, субсидирования не прекратит и автономного существования театров по принципу «Спасайся, кто может!» не допустит. Похоже, что в Петербурге начальство театром интересуется меньше. Иначе губернатор Валентина Матвиенко не спрашивала бы известного режиссера: «Зачем вашим актерам постоянная сцена? Разве не увлекательней каждый вечер играть на разных площадках?»
Что касается царей настоящих, а не мнимых, то они цену государственному стационарному репертуарному театру знали. Учредительница его в России, императрица Елизавета Петровна не жалела на театр денег, а ее наследники – еще более.
Нынешняя власть постоянно отговаривается безденежьем. Как объявлено, причина предполагаемой реформы — недостаток бюджетных средств. Не верим!.. Нефть льется рекой, газ перекачивается в трубы и резервуары «на продажу», государство богатеет и финансирует бесчисленные, помпезные и громоздкие, фестивали, главным образом поп-арта.
Между тем, репертуарный стационарный театр в России — достояние и величайшая духовная ценность страны и нации. Его учредила вовсе не советская власть. Он родился за столетие до Революции. Театр — ансамбль с постоянно действующей, а не переменной труппой именно в России достиг высочайшего уровня и совершенства. Доказательство тому — долгая и славная история Александринского и Мариинского театров в Петербурге; Малого, Большого, Художественного – в Москве. Потом — Вахтанговского, Камерного – Александра Таирова, МХАТа II–го, Театра Красной Армии – Алексея Попова, им. Моссовета – Юрия Завадского, им. Вл. Маяковского — Николая Охлопкова – Андрея Гончарова, еще многих других… В нем и сегодня собраны богатейшие актерские силы, работает наша выдающаяся режиссура – Захаров, Фоменко, Додин, Гинкас, Яновская, Женовач, — которая, кстати, в коммерческую антрепризу не идет. В нем – и не так уж редко — создаются большие, подлинно художественные и целостные спектакли. Он является базой и опорой наших замечательных сценографов.
Ни антрепризам, ни «открытым площадкам», ни экспериментальным школам-лабораториям репертуарный театр не угрожает. Скорее, наоборот. Но, если там можно талантливого актера открыть или (в антрепризе) использовать, то в репертуарном театре есть возможность актера развивать, пробовать разносторонне, доводить до вершин, до максимума данных ему природой творческих сил.
Конечно, репертуарный театр переживал хорошие и плохие времена, периоды спада и подъема. Но, видимо, ничего лучшего в мировом театральном искусстве человечество не придумало.
И сегодня ему живется непросто. В провинции — особенно. Его теснит, на его «территорию» проникает коммерческая антреприза. Его с особым ожесточением ругает «новая» критика. С самого начала перестройки, (как всегда в России, — с запалом, перехлестом, легкомыслием жестокости) возникла война против него и длится, не затухая, по сию пору. А сегодня мы с тревогой ловим слухи о возможной его «реструктуризации» — разделении театров на государственно-обеспеченные (но контролируемые сверху, снова – почти как в советские времена – экономически подотчетные, теперь не столько по смыслу и содержанию, но главным образом — материально) и автономные, которые экономически будут предоставлены самим себе (однако, часть заработанного – «излишки» — отдавая в федеральное или муниципальное «казначейства»).
Есть сегодня и лишние, ненужные, ни творчески, ни материально не оправдывающие себя театры. Закрыть, уничтожить слабые коллективы — дело простое, но опасное.
Ибо театр — феномен самовозгорающийся и самовозрождающийся. Тайна его возрождения или затухания «велика есть». Вдруг в один прекрасный день явится какой-нибудь гений!.. Вроде прежних. Пришел же Товстоногов в терпевший многолетнее бедствие, полупустой ленинградский БДТ, или Марк Захаров — в Театр им. Ленинского комсомола, когда в зале на спектаклях сидело не более тридцати человек. И началась эпоха Товстоногова, захаровского ЛЕНКОМа. А что, если будущим лидерам, строителям театра некуда будет приходить? В увлечении прогрессом, в нетерпении и спешке мы все переломаем.
Сегодня идет борьба за «домы», и ныне в театральном деле «человек» — тот, кто владеет большим «домом», еще лучше – двумя, тремя. Именно эта – материальная причина — «пустых сцен – пустых стен» для аренды, для проката антреприз — времянок – читается в нынешней петербургской истории.
Ясно, чем все это кончится, если реформа совершится. «Большими разрушениями», как сказал когда–то чеховский доктор Астров. В одних случаях — вымиранием театров и актерской безработицей, вожделенными для прокатчиков–дельцов, освобождением помещений. В других случаях произойдет исчезновение художественных коллективов и замена их коммерческими.
Потому что меценатство у нас в зародыше, а благоприятствующих меценатам законов по сию пору нет. И потому, что российские олигархи в большинстве своем к искусству глухи, бессовестны и себялюбивы, а некоторые и не связывают свое будущее с Россией.
Нужно трезво отдавать себе отчет, в том, что коллективы с высокими эстетическими и нравственными требованиями, с серьезным репертуаром, обеспечить себя не могут. Нужна стабильная, официально узаконенная государственная поддержка и защита.
Так что, господа власти, остановите «прогресс», пожалуйста!
Народные артисты СССР
Ю.М.Соломин
В.И.Коршунов
Э.А.Быстрицкая
Народные артисты России
С.Г.Аманова
В.И.Бочкарев
Е.К.Глушенко
В.И.Езепов
Т.А.Еремеева
Ю.И.Каюров
Б.В.Клюев
Н.И.Корниенко
А.В.Коршунов
Э.Е.Марцевич
И.В.Муравьева
Т.П.Панкова
Л.П.Полякова
А.С.Потапов
Е.М.Солодова
Нас удивило и встревожило известие, пришедшее из Петербурга. На днях оказались внезапно уволены актеры трех коллективов — театра «Балтийский дом», Большого театра кукол и «Мюзик-холла». Им было предложено перейти на контракт, причем не добровольно, а в принудительном порядке. Так впервые, категорически и агрессивно, заявила о себе пресловутая «театральная реформа», которую несколько лет назад начали люди, абсолютно не сведущие в театральном искусстве, да, видимо, и в культуре вообще. Над реформой «трудились» чуть ли не тайно, без участия специалистов — актеров, режиссеров, директоров театра, его известных экономистов. Но как только сведения о ней, ее главных постулатах (разделение на государственные и автономные коллективы, то есть экономически предоставленные самим себе; с постепенным переходом и тех и других на полное самообеспечение; контрактная система для актеров, радикальное сокращение, а потом и уничтожение постоянных трупп и пр.) проникли в театральную среду, поднялась буря. Люди театра безошибочно почувствовали главную опасность — угрозу репертуарному стационарному театру в России, стремление власти снять с себя всякие обязательства перед ним, денежные, материальные, прежде всего.
Два последних года шла упорная борьба. Усилиями крупнейших театральных деятелей России — практиков и теоретиков — в документ были внесены принципиальные изменения. В защиту российского репертуарного театра, страстно и гневно — против его разрушителей — выступали Кирилл Юрьевич Лавров и Михаил Александрович Ульянов, увы, ныне покойные. Упорно отстаивает его позиции председатель СТД Александр Калягин.
Из Петербурга мы получили письмо, подписанное нашими коллегами и друзьями – Олегом Басилашвили, Андреем Толубеевым, Светланой Крючковой, Романом Громадским, Иваном Краско, Сергеем Мигицко, режиссерами и директорами крупнейших петербургских театров, известными критиками. С пугающей очевидностью стало ясно, с каким жестоким легкомыслием, вопиющей профессиональной неграмотностью проводилась эта акция по уничтожению трех коллективов.
Инициатива, оказывается, принадлежит комитету по культуре города и его председателю, некоему господину Бурову Н.В., бывшему актеру Александринского театра и даже народному артисту, нам, как ни странно, совершенно неизвестному.
И вот хоть и бывший, но актер по профессии, одним махом решает уничтожить штатные расписания и отдать своих товарищей во власть контрактов, «которые не предполагают ни малейшей социальной защищенности актера: оплаты больничных листов, отпускных, отпусков по беременности и уходу за ребенком…» (цитата из петербургского письма). Переход на контракт означает также, что прекращается профессиональный трудовой стаж, а, следовательно, и положенная в соответствии с ним пенсия; что ежемесячной заработной платы не будет, а будет поспектакльная. Какое число спектаклей играть актеру — один, или пять, или ни одного — определяет руководство.
На шумной и скандальной пресс-конференции по поводу «событий» господин Буров объявил, что все театры «сдыхают» и их «нужно лечить», что в эксперименте есть его «личный риск», и «если у меня через полтора года не получится встряхнуть эту сферу, я опущу руки и перестану смотреть в сторону театров. А, может быть, и совсем уйду…»
При такой некомпетентности и жестокости к товарищам по цеху, председателю комитета по культуре Петербурга надо бы сейчас немедленно и уйти. Ибо плата за неудачу может стать непомерно большой — в три – четыре сотни человеческих, творческих судеб, жизней.
Конечно, театральный Петербург не молчит. Прошла пресс-конференция. Состоялся пленум петербургского отделения СТД. В правительство города оправлено протестное письмо.
Мы уверены, что акция будет отменена, ибо она во вред нашему общему делу, нашему русскому театру. Но вот что хотелось бы добавить к сказанному выше.
Мы работаем в одном из самых старых, традиционных, знаменитых российских коллективов – Государственном академическом Малом театре. Объявленные национальным достоянием, поддержанные президентским грантом, мы, конечно, чувствуем себя спокойнее, увереннее, чем большинство наших коллег по всей необъятной России. Но мы не можем не тревожиться за них, да и за себя тоже, если иметь в виду не только настоящее, но и будущее. Живые, нормальные люди, ежевечерне выходящие на подмостки перед зрителями, мы существуем не в прошлом, а в нынешнем смутном, опасном, разрушительном для российской культуры времени. Нам и в голову не придет утверждать, что перемены в театре вообще не нужны. Но весь наш долгий опыт и опыт наших великих предшественников доказывает, насколько осторожными нужно быть при проведении любых реформ. Резкие, радикальные действия в сфере театра, механические «разделы» и «переделы», в основании которых страдания, трагедии, а иногда и человеческая кровь, положительных результатов не дают, дают лишь отрицательные.
Нельзя выбрасывать актеров на улицу. Они у нас в стране далеко не богаты (за исключением самых знаменитых и телевизионных «звезд» из сериалов). У большинства небольшие зарплаты и нет накоплений, которые «съедены» перестройкой. У них нет ни личных адвокатов, ни агентов. А страна у нас огромная и служба информации о том, где какие кадры нужны, поставлена из рук вон плохо. Уехать из одного города в другой, из столиц на периферию – тоже проблема. Ибо жилищный вопрос за последние годы не решен. Так что следовать западным образцам нужно с умом. Там другие актерские деньги. Прослужив год на контракте, особенно в мюзиклах, артист может столько же времени не работать, подыскивая себе новое место. Наш же моментально станет нищим. Петербургский факт вопиющ сам по себе, но еще и как тенденция, как пример, как начало «лихой беды». Мы надеемся, что крупнейшим мастерам северной нашей столицы удастся отменить «эксперимент». Но кто гарантирует, что он не повторится на Урале или в Сибири, где губернатор и начальник департамента культуры, как бы безграмотны и далеки от культуры они ни были, — цари и боги? Примеры тому уже имеются, а самочинно, без юридического оправдания вводимые «реформы», как и ожидалось, бьют прежде всего по актеру. В какой уж раз за последние двадцать лет новации совершаются не для людей, а против них?
Закона о театре по сию пору нет и единой государственной политики тоже. Все зависит от человека — начальника. Даже Москва и Петербург существуют в культуре по-разному. Наш мэр Лужков интересуется искусством и ходит в театр. Поэтому на недавней ежегодной встрече с интеллигенцией он категорически заявил, что ни одного государственного коллектива в Москве не закроет, субсидирования не прекратит и автономного существования театров по принципу «Спасайся, кто может!» не допустит. Похоже, что в Петербурге начальство театром интересуется меньше. Иначе губернатор Валентина Матвиенко не спрашивала бы известного режиссера: «Зачем вашим актерам постоянная сцена? Разве не увлекательней каждый вечер играть на разных площадках?»
Что касается царей настоящих, а не мнимых, то они цену государственному стационарному репертуарному театру знали. Учредительница его в России, императрица Елизавета Петровна не жалела на театр денег, а ее наследники – еще более.
Нынешняя власть постоянно отговаривается безденежьем. Как объявлено, причина предполагаемой реформы — недостаток бюджетных средств. Не верим!.. Нефть льется рекой, газ перекачивается в трубы и резервуары «на продажу», государство богатеет и финансирует бесчисленные, помпезные и громоздкие, фестивали, главным образом поп-арта.
Между тем, репертуарный стационарный театр в России — достояние и величайшая духовная ценность страны и нации. Его учредила вовсе не советская власть. Он родился за столетие до Революции. Театр — ансамбль с постоянно действующей, а не переменной труппой именно в России достиг высочайшего уровня и совершенства. Доказательство тому — долгая и славная история Александринского и Мариинского театров в Петербурге; Малого, Большого, Художественного – в Москве. Потом — Вахтанговского, Камерного – Александра Таирова, МХАТа II–го, Театра Красной Армии – Алексея Попова, им. Моссовета – Юрия Завадского, им. Вл. Маяковского — Николая Охлопкова – Андрея Гончарова, еще многих других… В нем и сегодня собраны богатейшие актерские силы, работает наша выдающаяся режиссура – Захаров, Фоменко, Додин, Гинкас, Яновская, Женовач, — которая, кстати, в коммерческую антрепризу не идет. В нем – и не так уж редко — создаются большие, подлинно художественные и целостные спектакли. Он является базой и опорой наших замечательных сценографов.
Ни антрепризам, ни «открытым площадкам», ни экспериментальным школам-лабораториям репертуарный театр не угрожает. Скорее, наоборот. Но, если там можно талантливого актера открыть или (в антрепризе) использовать, то в репертуарном театре есть возможность актера развивать, пробовать разносторонне, доводить до вершин, до максимума данных ему природой творческих сил.
Конечно, репертуарный театр переживал хорошие и плохие времена, периоды спада и подъема. Но, видимо, ничего лучшего в мировом театральном искусстве человечество не придумало.
И сегодня ему живется непросто. В провинции — особенно. Его теснит, на его «территорию» проникает коммерческая антреприза. Его с особым ожесточением ругает «новая» критика. С самого начала перестройки, (как всегда в России, — с запалом, перехлестом, легкомыслием жестокости) возникла война против него и длится, не затухая, по сию пору. А сегодня мы с тревогой ловим слухи о возможной его «реструктуризации» — разделении театров на государственно-обеспеченные (но контролируемые сверху, снова – почти как в советские времена – экономически подотчетные, теперь не столько по смыслу и содержанию, но главным образом — материально) и автономные, которые экономически будут предоставлены самим себе (однако, часть заработанного – «излишки» — отдавая в федеральное или муниципальное «казначейства»).
Есть сегодня и лишние, ненужные, ни творчески, ни материально не оправдывающие себя театры. Закрыть, уничтожить слабые коллективы — дело простое, но опасное.
Ибо театр — феномен самовозгорающийся и самовозрождающийся. Тайна его возрождения или затухания «велика есть». Вдруг в один прекрасный день явится какой-нибудь гений!.. Вроде прежних. Пришел же Товстоногов в терпевший многолетнее бедствие, полупустой ленинградский БДТ, или Марк Захаров — в Театр им. Ленинского комсомола, когда в зале на спектаклях сидело не более тридцати человек. И началась эпоха Товстоногова, захаровского ЛЕНКОМа. А что, если будущим лидерам, строителям театра некуда будет приходить? В увлечении прогрессом, в нетерпении и спешке мы все переломаем.
Сегодня идет борьба за «домы», и ныне в театральном деле «человек» — тот, кто владеет большим «домом», еще лучше – двумя, тремя. Именно эта – материальная причина — «пустых сцен – пустых стен» для аренды, для проката антреприз — времянок – читается в нынешней петербургской истории.
Ясно, чем все это кончится, если реформа совершится. «Большими разрушениями», как сказал когда–то чеховский доктор Астров. В одних случаях — вымиранием театров и актерской безработицей, вожделенными для прокатчиков–дельцов, освобождением помещений. В других случаях произойдет исчезновение художественных коллективов и замена их коммерческими.
Потому что меценатство у нас в зародыше, а благоприятствующих меценатам законов по сию пору нет. И потому, что российские олигархи в большинстве своем к искусству глухи, бессовестны и себялюбивы, а некоторые и не связывают свое будущее с Россией.
Нужно трезво отдавать себе отчет, в том, что коллективы с высокими эстетическими и нравственными требованиями, с серьезным репертуаром, обеспечить себя не могут. Нужна стабильная, официально узаконенная государственная поддержка и защита.
Так что, господа власти, остановите «прогресс», пожалуйста!
Народные артисты СССР
Ю.М.Соломин
В.И.Коршунов
Э.А.Быстрицкая
Народные артисты России
С.Г.Аманова
В.И.Бочкарев
Е.К.Глушенко
В.И.Езепов
Т.А.Еремеева
Ю.И.Каюров
Б.В.Клюев
Н.И.Корниенко
А.В.Коршунов
Э.Е.Марцевич
И.В.Муравьева
Т.П.Панкова
Л.П.Полякова
А.С.Потапов
Е.М.Солодова
Дата публикации: 04.12.2007
Художественный руководитель Малого театра —
народный артист СССР Юрий Мефодьевич Соломин
Партнеры
Информационная поддержка
Оценка качества услуг учреждений культуры
